– Да.
– Дайте-ка я посмотрю, что я могу сделать, чтобы ускорить процесс.
Следующие десять минут Хлои провела, показывая свой значок направо и налево и подписывая бумаги. Когда она ставила подпись на последнем документе, опершись на небольшую стойку, отделявшую главный корпус здания от просторного коридора, рядом с ней появился другой офицер. Вместе с ним был и агент Грин, и выглядел он крайне разгневанным.
– Проклятые стервятники вьются снаружи, – сказал он. – Как тебе удалось добраться сюда, не надавав хотя бы одному из них по морде?
– О, да, это потребовало от меня некоторых усилий.
Полицейский в форме, подавший Хлои последний документ для подписи, просмотрел его, поставил на нем печать и кивнул:
– Теперь вы можете идти, мисс Файн.
Хлои и агента Грина пропустили в коридор, вдоль стен которого виднелась всего одна дверь. И лишь только они сделали первый шаг по коридору, эта дверь отворилась. Из нее вышел вооруженный охранник, ведя Даниэль прямо перед собой.
На ее руках не было наручников, и одета она была в то же самое, в чем ее привезли сюда. Эта картина представлялась Хлои чем-то ужасно диким, хотя прошло всего лишь два дня.
Даниэль быстро подошла к ней, обвила ее своими руками, и это показалось Хлои чем-то совершенно немыслимым. Когда Хлои ответила сестре на ее порыв, заключив ее в свои объятия, Даниэль показалась ей хрупкой, как тростинка. Она вся дрожала от всхлипываний. Хлои хотелось узнать наверняка, что было у нее на душе, но она решила не смущать сестру, так как знала, что такие эмоции для нее совсем не типичны.
И поэтому она пока что отпустила всякие мысли и просто прижала Даниэль к себе.
Понимая, что еще долгое время ей будет не хватать Стивена, Хлои знала, что все же сделала правильный выбор.
В департаменте решили, что приставлять агентов к Хлои и Даниэль для их сопровождения в Пайнкрест не имело смысла. Вместо этого двое полицейских неотступно следовали за ними до въезда в город, где их сменили местные копы. Два патрульных авто ехали за ними через весь Пайнкрест, а затем остановились у обочины возле дома Хлои. На своей машине Хлои пробралась к подъездной аллее и припарковалась, обратив внимание на вновь собравшиеся группы телевизионщиков. На этот раз их было больше – четыре, как успела подсчитать Хлои, – но, казалось, репортеры несколько засомневались в том, следовало ли им нестись ей навстречу, как только увидели копов, также припарковавшихся у дома.
Сестры поспешили внутрь.
Щелкали камеры и телефоны, репортеры бубнили, обращаясь к своей телевизионной аудитории.
– В подростковом возрасте, – сказала Даниэль, – мне хотелось научиться играть на гитаре. Думала, что стану такой, как Лиз Фэр или как Джоан Джетт. Мне казалось, что было бы круто, если бы за мной повсюду следовали люди с фотоаппаратами. Сейчас понимаю, до какой степени идиотской была эта идея.
Хлои не могла не рассмеяться. Они сели на диван, и стало ясно, что обе сестры не совсем понимали, как им следовало себя друг с другом вести.
– Стивен ушел, – сказала Хлои таким голосом, словно речь шла о погоде.
– Что? Когда?
– Вчера вечером. Мы поссорились, и он ушел.