Адриана посмотрела на него с удивлением.
– Да, но я не предполагала. Я знала.
Монтальбано и Фацио одновременно слегка подскочили на стульях.
– Как знали? Кто вам сказал?
– Никто не говорил.
– Тогда откуда же?
– Мне подсказало мое тело. А я его приучила никогда мне не лгать.
13
Как это вообще понимать?
– Не могли бы вы объяснить, каким образом…
– Это не так-то просто. Дело, видимо, в том, что мы однояйцевые близнецы. Иногда с нами случалось нечто труднообъяснимое. Такая не очень внятная передача эмоций на расстоянии…
– А нельзя ли подробнее?
– Конечно, можно. Но сразу хочу сказать, что речь тут не о феномене вроде того, что если одна из нас обдерет коленку, то другая за много километров почувствует боль в той же коленке. Ничего подобного. Здесь скорее имело место отражение сильной эмоции. Однажды умерла бабушка. Рина при этом присутствовала, а я в то время была в Феле, играла с двоюродными братьями. Ну так вот, на меня внезапно навалилась такая тоска, что я разрыдалась безо всяких видимых причин. Это Рина поделилась со мной своим эмоциональным состоянием.
– Так случалось всегда?
– Не всегда.
– Где вы были в тот день, когда ваша сестра не вернулась домой?
– Как раз двенадцатого утром я поехала к дяде и тете в Монтелузу. Предполагалось, что я пробуду там два-три дня, но я вернулась в тот же день, поздно вечером, когда папа позвонил дяде с тетей и сказал, что Рина пропала.
– А не было ли… двенадцатого числа ближе к вечеру или вечером… между вами с сестрой… этой… передачи?.. – Монтальбано никак не удавалось толком сформулировать вопрос.
Адриана пришла ему на помощь.
– Да, была. В девятнадцать тридцать восемь. Я машинально посмотрела на часы.