– Правда. Привет Бебе и поцелуй за меня сына.
Еще через пять минут зазвонил другой телефон.
– Ох, синьор комиссар! Тут синьор начальник, который вас хочет со скорейшей срочностью…
– Скажи ему, что меня нет.
– А куда я скажу, что вы пошли?
– К зубному.
– У вас чего, зуб болит?
– Нет, Катаре, это ты ему так скажешь.
Да что ж этот «синьор начальник» даже в Успение никак не отвяжется!
Подписывая понемногу разные бумаги, с которыми, по словам Фацио, они затянули уже на несколько месяцев, он машинально поднял глаза. По коридору к его кабинету шел Катарелла. И какая-то странная у него была походка. Взглянув еще раз, он тут же понял, чем именно.
Катарелла пританцовывал. Именно что пританцовывал.
Вышагивал на носочках, разведя руки в стороны и то и дело норовил сделать пируэт. Что это с ним, впрямь голову напекло? Когда Катарелла вошел в кабинет, комиссар заметил, что и глаза у него закрыты. Мать честная, он что, лунатик?
– Катарелла!
Катарелла, который к тому времени уже поравнялся со столом, очумело открыл глаза. Взгляд его где-то витал.
– А? – произнес он.
– Ты чего?
– Ах, синьор комиссар! Там такая девушка, что, если не увидишь, не поверишь! Тютелька в тютельку, как та убитая бедняжка! Мать честная, какая ж красотуля! В жизни ничего подобного не видал!
Стало быть, это Красота с большой буквы сделала походку Катареллы танцующей, а взгляд – мечтательным.
– Запусти ее и позови Фацио.
Монтальбано смотрел, как она приближается из глубины коридора.