Полупризнание

Но что касается этого Кадзи, то он производил впечатление человека, вероятность попадания которого сюда представлялась наиболее низкой. Об этом говорил Коге его сорокалетний опыт наблюдения за заключенными.

С такими тяжелыми мыслями он вернулся в офис. Там его ждал дерзкий взгляд Карино. Хотя тот был младше Коги более чем на 12 лет, он не стеснялся.

— Кога-кун, веди себя скромнее.

— Что?..

— Я про недавнее совещание. Вопрос о завтрашнем ночном дежурстве должен решать я, и озвучивать — тоже я. Перестань выставляться. Достаточно просто исполнять свои служебные обязанности.

Младший по возрасту подпевала начальника тюрьмы откровенно напомнил об отношениях между властью и подчиненными.

3

В служебной квартире было холодно.

Кога опустился к котацу[61] и снял крышку со стакана с саке. С тех пор как девять лет назад умерла его жена Мисудзу, он отказался от привычки ужинать.

Взял открытку, лежащую на татами, сбоку от котацу. Бескрайние зеленые луга. Синее небо, словно раскрашенное краской. Кога перевернул ее. Это был его ежедневный ритуал с тех пор, как он получил ее два года назад, поэтому чернила, которыми был написан адрес места назначения, побледнели.

«Хоккайдо, административный район Хидака, город Сидзунай».

Кога знал, что, когда Мисудзу умрет, он отдалится от Акихико. Разведение верховых лошадей… Он не мог притворяться, что одобряет это странное желание. Акихико женился на девушке с ранчо.

Уехал. Невестка и внук, которых он видел всего один раз… В открытке прямо написано: «Когда уйдешь со службы, может, приедешь сюда»? Кога постоянно брал открытку, чтобы в который раз прочитать эту строчку, но чем больше вчитывался, тем больше думал о том, может ли он как ни в чем не бывало поехать туда. Он не нуждался в сочувствии. Чем становиться обузой, лучше уж умереть.

Кога вернул открытку на ее постоянное место на татами.

Закуской к саке была не еда и не открытка, а лица и слова начальства. Сегодня это был Карино. Вчера — Такэнака. Позавчера — Сакураи.

Прищелкнув языком, Кога поднялся. Он забыл принести выстиранное белье. Открыл окно и протянул руку к вывешенным вещам. В глаза бросилась раздражающе высокая стена. Сразу через дорогу в слабых сумерках возвышалась высокая бетонная стена тюрьмы М. Иногда с ним случаются галлюцинации. На долю секунды он перестает понимать, находится ли сейчас с внутренней или с внешней стороны стены…

«На старика Когу можно не обращать внимания. Он уже 40 лет в каторжниках ходит, заискивая перед начальством…»

В голове явственно прозвучал голос Асады, который Кога услышал в раздевалке три месяца назад. Ему, случайно подслушавшему, что о нем говорят, несомненно, не повезло. Стоя за шкафчиками, Асада сказал это новому надзирателю. «Каторжниками» презрительно называет между собой заключенных персонал тюрьмы. И Асада, уподобив безропотного по отношению к начальству Когу заключенным, которые выслуживаются перед тюремщиками, насмехался над ним…

Кога залпом выпил саке.

Он считал, что прожил вполне обычную жизнь. Родился в крестьянской семье в заброшенной деревне. Поскольку был третим сыном, унаследовать землю он не мог. Хотя и хотел найти работу за пределами деревни, но путь тюремщика выбрал не самостоятельно. Если б не старший товарищ по клубу кэндо[62] в старшей школе, который позвал его, то сейчас, наверное, Кога не знал бы разницы между сотрудником тюрьмы и сотрудником полиции…