— Все как-то смутно. — Я пожимаю плечами. — Паскуды продолжают прятать мои лекарства.
— Переключения изматывают, — говорит он, поглаживая недавно выбритый подбородок. При движении у него поблескивают запонки. — И твое сознание изо всех сил пытается защитить тебя. Заставляет тебя забывать события. Как при тех амнестических барьерах, что мы обсуждали.
— Ясно.
Он подходит к столу, берет тонкий серебряный нож для конвертов и возвращается ко мне.
— Сконцентрируйся на кончике ножа, — говорит он, покачивая нож из стороны в сторону. — На самом острие.
«Слева направо, слева направо, слева направо».
— Я хочу, чтобы ты расслабилась. Почувствуй, как тяжелеют веки. Слева направо. Слева направо.
Устроившись в кресле, я делаю, как мне сказано.
— А теперь закрой глаза. Слушай мой голос. Для тебя сейчас имеет значение только мой голос. Больше ничей. Расслабь тело, Алекса.
Долли зевает и запускает цепную реакцию по всей Стае.
«Спать хочется», — шепчет она у меня в голове. Ее глаза уже закрыты.
— Хорошо, — шепчет Дэниел, и его голос звучит где-то вдалеке. — Ты чувствуешь, как у тебя тяжелеют руки и ноги. Расслабься.
Я ставлю ноги на толстый ковер, а руки засовываю между бедер.
— Я хочу, чтобы ты вернулась в ту ночь…
Я слабо киваю.
— …к последнему моменту, что ты помнишь.
Долгая пауза.
— Алекса, ты где?
— В «Электре». Сижу в баре. С Эллой.
— Там кто-нибудь еще есть?