Восьмая личность

— Все в порядке. Честное слово, — перебиваю его я. — Мы можем поговорить позже, скажем, где-то в районе шести?

Но его уже нет на линии, разговор закончился. Какой стыд, думаю я, сам же вынудил его пожалеть о звонке. Проклятье.

До прихода Эммы у меня несколько минут, и я ощущаю прилив паники и раздражения на самого себя. Но что я мог поделать? Я успокаиваю себя. Я вынужден расставлять приоритеты в своей практике, ставить на первое место пациентов. Я делаю пометку, что нужно позвонить Джону после работы и проверить, все ли с ним хорошо. Может, я предложу ему встретиться и выпить кофе или мы на следующей неделе вместе отправимся на собрание АА.

Бедняга. Не так давно я был в похожей ситуации. После смерти Клары мне было очень трудно обращаться за помощью. Какая ирония, в самом деле, ведь именно Джон — ветеран — выслушивал тогда меня, поддерживал, помогал встать на ноги. Давал на собраниях действенные и здравые советы. В то время я не понимал, как сильно я зависим от Клары, как сильно мы проросли друг в друга. После ее смерти я превратился в половину человека, был полностью раздавлен.

«Вот теперь, — думал я, — я знаю, что значит чувствовать себя одиноким».

Я был напуган.

Стук в дверь.

Я беру себя в руки, делаю глубокий вздох и открываю дверь кабинета.

— Здравствуйте, Эмма. — Я улыбаюсь. — Проходите.

Эмма смотрит на меня, ей неловко.

— Доктор Розенштайн, вы в порядке? — спрашивает она. — Вы очень бледны.

Глава 44. Алекса Ву

Тигр уставился на меня прищуренными шелковистыми глазами. Он лапой прижимает светлого дергающегося зайца — его горло разорвано и окрашено в красный. Мясные мухи уже соперничают за липкую рану, они, как стрелы, устремляются к теплому сгустку.

«Беги!» — кричит голос у меня в голове, но я не могу. Я словно окаменела, а Тигр быстро приближается ко мне, держа в пасти обвисшего зайца.

Он останавливается, взгляд янтарных глаз прикован к моим дрожащим рукам. Его черные отметины ужасно четкие, и я боюсь, что они соскочат с него, обмотаются вокруг моей головы и закроют мне глаза. Тигр требует, чтобы я опустилась на землю и поползла к нему. Остальные тигры наблюдают. В их глазах холодная жестокость.

Я делаю шаг к нему и глажу его оранжевую лапу, а в глубине души думаю: «Я сдеру с тебя шкуру; я сделаю из тебя великолепный ковер, который закроет весь пол в моей спальне; я сниму кроссовки и сделаю «колесо» на твоей спине, а потом встану на ноги. На те самые ноги, которые ты хочешь искалечить».

Я вижу, как во сне мои ступни неожиданно сужаются, и Тигр лапой загоняет меня в туфли на шпильках. На моих губах красная помада.

Пой-Пой и Грейс машут мне с далекой-далекой лестницы, в руках у каждой полуголая кукла.

— Алекса, мы здесь, наверху! — кричат они.

— Ждите там, — приказываю я, пытаясь взобраться по ступенькам, но ноги подгибаются подо мной, как у Бэмби.