Мистер Джиттерс

Кровь в трещинах. Растекающуюся ровными линиями между досками паркета. Бледную, худую, безжизненную руку на полу за приоткрытой дверью. А потом меня накрыло тенью, и Нолан заполнил собой весь мой мир.

– Быстро в комнату, Лола! Уберись отсюда, черт возьми!

Там лежала мертвая Лорелея. Она пыталась уйти. Забрала меня с собой… но он нашел нас. И теперь она лежала там одна в огромной луже крови. Когда отец захлопнул за мной дверь, его руки тоже были в крови.

Шипение и скрежет граммофонной иглы постепенно затихают. Я заперта, и выхода нет. Я слышала этот звук в тот день, когда умерла моя мама. Тот же звук я слышала тогда, когда постучала в дверь кабинета Нолана. Я уже и так была на взводе, но его небрежное «Ой, я разве не говорил тебе?» привело к настоящему взрыву, и из дальних закоулков памяти наконец вырвалась страшная правда, от которой мой мозг ограждал меня долгие годы, чтобы я могла по-прежнему любить отца. Несмотря на то, что он сделал. Сколько же крови… сколько крови… Но тут я вижу другую сцену. Нолан выбегает за мной в коридор.

– Куда ты собралась? Немедленно вернись!

– Нет! Я ухожу.

– Думаешь, ты можешь просто так уйти от меня? Забыть обо мне, как будто я пустое место? Ты не лучше Лорелеи!

Вот оно. Ее имя на его губах. То, о чем мы никогда не говорили. То, что было долгие годы спрятано где-то очень глубоко. Вот оно.

– Почему ты не мог просто отпустить ее? Мама хотела забрать меня с собой, я помню. Она говорила тебе сотни раз, что ты сломаешь меня, если мы не уйдем! Сломаешь так же, как сломал ее!

– Не смей так со мной разговаривать! Ты будешь делать то, что я тебе скажу, и тогда, когда я захочу. Я НИКОГДА не позволю тебе уйти от меня.

Он загнал меня в угол у входной двери. В моей руке кухонный нож. В мозгу пульсирует бесконечное «НИКОГДА».

– Отпусти меня!

О господи! Это была я. Это я, это я, это я. Я больше не могла совладать с яростью, растекающейся по венам, словно жгучая черная волна. И когда лезвие вошло глубоко в тело, этот импульс показался мне таким правильным, таким неизбежным… что я сделала это снова.

– Лола, хватит!

И снова.

– Кровь в трещинах, – бормочу я в темноту, и пещера поглощает мои слова.

Я так замерзла, так устала. Все тело ноет. Я закрываю глаза. Всего на минуту. Видимо, я задремала, потому что внезапно в пещере становится тихо, как в склепе. Кости по-прежнему лежат рядом со мной, на том же самом месте. Кости Лорелеи. Я не вижу ее, но знаю, что наконец нашла ее. Все это время я ждала, что она вернется за мной, хотя в глубине души всегда знала, что это невозможно. А она лежала здесь и ждала, пока ее найдут. В памяти снова всплывает подслушанный разговор между Ноланом и Ларри, только теперь я вижу его в новом свете. Нервная реплика Нолана: «Она сказала, что собирается уйти от меня». И ободряющее «Я обо всем позаботился» Ларри. Теперь я знаю, что все это значит. Что Нолан сделал с Лорелеей. Как Ларри прикрыл его задницу и привез тело моей мамы сюда, чтобы спрятать ее, как постыдную тайну. Если бы ее когда-нибудь нашли, ее смерть выглядела бы как несчастный случай. Или можно было бы предположить, что кто-то другой – из Харроу-Лейка – поступил с ней таким чудовищным образом.

– Я не могу остаться с тобой, – шепчу я.

И она не хотела бы, чтобы я осталась здесь, в темноте. Она не хотела бы, чтобы я боялась. Я знаю это. Я помню. Она была смелой и хотела, чтобы я выросла такой же. Как я могла забыть ее?

Я лезу в карман джинсов и достаю жука. Оставлю с ней хотя бы его. Я открываю скорлупку и хочу положить рядом с мамой, но тут замечаю, что жук светится. Красно-белый узор на его спинке светится в темноте – точно так же, как краска в комнате страха. Только сейчас этот узор превращается в лицо Мистера Джиттерса. И тут пазл наконец складывается.