Именинница

Глубоко вдохнул и выдохнул несколько раз и вернулся к Хоффману, который сидел за кухонным столом, на том самом месте, где комиссар обычно пил свой утренний кофе.

— Я согласен.

— Согласен?

— Да, я стану твоим агентом в собственном отделении, и сделаю это ради тебя. Заодно попробую выяснить, кто из наших продался. Кто угрожает смертью детям, которых так люблю, чтобы закрепиться на черном рынке оружия. Но только при одном условии…

— Прости, не понял…

— Ты все понял верно.

— И что за условие, Гренс?

Комиссар вскрыл упаковку с кексами «Мария», которые оказались до того твердыми и рассыпчатыми, что потребовалось срочно промочить рот глотком кофе.

— Сейчас я расследую два убийства, которые тоже, как я полагаю, связаны с дележом нелегального рынка оружия. Равно как и с тем, что происходит сейчас с тобой, Пит. Поэтому услуга за услугу. Я внедряюсь в полицейскую группировку, и ты становишься моим куратором. Ты, в свою очередь, внедряешься в банду торговцев оружием и работаешь на меня.

Летний Стокгольм разноцветный, искрящийся, смешливый, — по крайней мере из окна автомобиля. Но если у тебя нет никакого желания участвовать в этом празднике, ты видишь только бестолково снующую толпу, то есть примерно то, что наблюдал Эверт Гренс, перемещаясь между парковкой на Свеавеген и северным подъездом отделения полиции со стороны Кунгсхольмсгатан. Пять с половиной минут — весь путь. Если, конечно, не глазеть на бесконечные мелькания за окном.

— Хермансон?

Он набрал ее, выходя из машины, и Хермансон ответила после первого сигнала.

— Да.

Слабый голос, будто сомневающийся.

— Привет, ты не спишь?

— Уже нет.

Гренс кивнул охране на входе, и те пропустили его, не спрашивая документов.

— Мне нужна информация о Пейовиче и Стояновиче — все, что мы успели нарыть за день.

— Прямо сейчас, среди ночи?

— Сейчас я поднимаюсь в лифте в отдел уголовных расследований.