Именинница

Он слышал, как она встала из постели, голос окреп.

— Чем ты там занимаешься, Эверт?

— Чем занимался всегда, еще до твоего рождения. Значит ли это, что я слишком стар или что ты молода, решай сама, Хермансон. Но я занимался и занимаюсь тем, что расследую убийства. В том числе и двойные, как сейчас.

— Я имела в виду другое, Эверт. Ты изменился с тех пор, как вернулся из той квартиры, где когда-то убили четырех человек. Ты стал… уж слишком беспокойный, что ли… Как будто тебя и в самом деле что-то сильно задело. И вообще, ты теперь какой-то скользкий, скрытный. Я разговаривала с Вильсоном, Эверт, потому что переживаю за тебя. Ты, как бы тебе это сказать… Вот и сегодня вечером… позвонил, разбудил меня, пригрозил, что применишь табельное оружие, попросил выслать патруль… Полчаса спустя — снова звонок. На этот раз патрульные. Они сказали, что произошло недоразумение. Что ты не держал под прицелом взломщика, а пил кофе со старым другом… Вот и сейчас, Эверт. Ты будишь меня вот уже третий раз за ночь ради того, что может потерпеть по крайней мере еще несколько часов, до утра точно. Я повторяю вопрос, Эверт, чем ты там занимаешься?

Двери лифта заело, когда он выходил наружу, за последнюю неделю такое случалось вот уже несколько раз. Когда же Гренс наконец выбрался из темноты в коридор, один только торговый автомат с бургерами и разными сладостями освещал его путь.

— Послушай, Хермансон…

— Да?

— Мне нужна документация. Все, что мы нарыли за день о Пейовиче и Стояновиче. Где я мог бы это найти?

Она задумалась.

— Где, Хермансон?

— С кем ты встречался сегодня ночью?

— Это не имеет никакого отношения к делу.

— С кем, Эверт?

— Старый приятель, я тебе о нем рассказывал.

— И ты принял его за взломщика? Брось, Эверт…

— Другой версии у меня для тебя нет.

Хермансон снова замолчала. Как будто не могла решить, стоит ли спорить с шефом, явно не настроенным пускаться в объяснения, которых она от него ждет, или лучше вернуться в постель?

— Часть в моем кабинете, — ответила она Гренсу. — На стуле, который стоит в углу возле окна, в пластиковой папке с буквами «П» и «С».

Кабинет Марианны Хермансон находился в паре дверей от торгового автомата и в четырех от кабинета самого Эверта Гренса. Элегантный стул с сиденьем и спинкой из прозрачного материала она купила на свои деньги, потому что стеснялась предлагать посетителям казенный. Папка и в самом деле лежала на нем, под прозрачной обложкой Гренс увидел черно-белую фотографию головы Пейовича с пулевым отверстием на виске крупным планом.

— Да, нашел. Где остальное?