– Дискорд – это она! Она вами манипулировала! – крикнул он и закашлялся.
И тут же сморщился от боли, получив еще один пинок.
– Все было совсем не так, как вы думали… Она вас использовала, чтобы…
Еще один удар…
– Да черт же вас возьми! Чтобы избавиться от неугодных ей людей. Ведь это Дискорд говорил вам, кого и как надо убивать? Матис, посмотри на меня!
– Да, мать твою! – заорал Валентен. – Ты заткнешься или нет? Она или не она – это ничего не меняет!
Потрясенный, обессиленный, Сервас корчился на земле, пытаясь увернуться от ударов.
– А вот и нет! Еще как меняет! – крикнул он. – Дискорд вам врал! Он просто пользовался вами!
– Надо его кончать, – сказал Бенжамен, поднимая тяжелый камень над головой пленника.
– Где они? – прорычала Ирен, наклонившись к доктору Габриэле Драгоман, словно хотела вцепиться ей зубами в лицо.
Сидя на одном из прозрачных стульев возле углового стола, психиатр невозмутимо улыбалась. Она умудрилась положить ногу на ногу и сидеть прямо, несмотря на скованные за спиной запястья.
– Если вы сообщите, о ком идет речь, я, возможно, и смогу вам помочь…
Лицо Циглер находилось сантиметрах в пятидесяти от ее лица.
– Где Валентен, Бенжамен, Матис и Тео? Где капитан Сервас? – крикнула она.
– Вам бы следовало немного успокоиться. Злость – плохой советчик. И постарайтесь не брызгать на меня слюной.
Ангард увидел, что Циглер с трудом сдерживается, чтобы не отвесить психиатру хорошую затрещину.
– Мы разбудили их родителей:
– Вы надели на меня наручники, и я требую адвоката.
Голос Габриэлы звучал, как всегда, холодно и без всякого выражения.
– Вы не имеете права допрашивать меня вне присутствия моего адвоката, – бесстрастно заявила она.