– Все кончилось! Отойдите! Отошли все от него! Все отошли!
Эхо разнесло по галерее голос Ирен.
Циглер вместе с Ангардом ворвались в пещеру. Валентен собрался удрать в противоположном направлении, но был сразу схвачен двумя жандармами, которые появились с другой стороны и блокировали выход.
Ирен достала пистолет и держала его под прицелом, пока жандармы надевали на мальчишек наручники. Тео плакал. У Валентена и Бенжамена окаменели лица. Матис, наконец, посмотрел на Мартена, и тот увидел бесконечную печаль в его покрасневших от слез глазах. Похоже, мальчик очнулся. И начал возвращаться в
– Мартен, ты как, все в порядке? – спросила она, присев возле него на корточки.
– Да… да… все в порядке.
Он проводил глазами Матиса, которого уводили жандармы, и спросил себя, обернется ли мальчуган, чтобы в последний раз посмотреть на него. Но тот не обернулся. Ирен принялась развязывать веревки и в конце концов разрезала их ножом.
Он медленно поднялся, подвигал затекшими ногами, помассировал болевшие запястья.
– Как вы меня нашли?
– Мы были у Габриэлы, но она говорить отказалась, даже когда я подожгла ее картины…
– Что ты сделала?! – не поверил он.
– Надо было действовать быстро… Мы знали, что ты в опасности… А потом я вспомнила фантики от конфет у входа в пещеру, помнишь, в тот раз?
– А Марианна? – спросил он, и горло у него сжалось.
– Ее нашли в доме Габриэлы. В состоянии полной прострации. Сейчас ее осматривает врач. Не волнуйся, Мартен, вид у нее вполне здоровый. Во всяком случае, в плане… физическом.
Сервас слушал ее рассеянно.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Надо, чтобы ее осмотрел психиатр… Ее собираются госпитализировать.
Он покачал головой. А потом вдруг обнял ее.
– Спасибо, – сказал он.
– Не надо тебе было исчезать по-английски, – прошептала она, прижавшись к нему. – Похоже, я спалила ценных холстов на двести пятьдесят тысяч евро. Представляешь, какой штраф придется заплатить?