– Криптограммы знаков зодиака, говоришь? – саркастически повторила Циглер, смерив всезнайку взглядом, начисто лишенным малейшей теплоты. – А почему не Джека Потрошителя?
Вокруг стола раздались смешки. Сервас увидел, как побледнел парень.
– Но мысль интересная. И в самом деле: что убийца пытается нам сказать этими камешками?
Сервас медленно обвел взглядом сидящих вокруг стола мужчин и женщин, только что с почти религиозным восторгом выслушавших маленький спич Циглер. Надо обязательно найти способ использовать их знания в поиске Марианны. Его неодолимо тянуло вернуться в лес.
Вопросы не давали ему покоя. У него снова возникло ощущение, что дело это не терпит отлагательств. Что время истекает и надо действовать быстро. Но как действовать? И с чего начать?
24
Он вернулся в лес. Поставил машину на залитой солнцем стоянке и направился в чащу. Надо попытаться рассуждать по-другому. Он внимательно вгляделся в карту, в те квадраты, что были помечены буквой R, выбрал ближайший квадрат, метрах в ста от него, и зашагал дальше. Надо представить, что кругом ночь и нет никаких ориентиров. Он шел наугад, как человек, который заблудился, вглядываясь в края тропинки, в надежде найти хоть какой-нибудь след: кусочек ткани, капельку крови…
Назад он пришел примерно через час, так ничего и не обнаружив. Задыхаясь от июньской жары, он взял курс на второй квадрат с маркировкой R.
– Да? – сказал Жильдас Делайе, обнаружив Ирен и Ангарда на пороге своего дома.
Делайе оказался высоким худым человеком лет пятидесяти. На его костистом носу сидели очки в роговой оправе, длинные седые волосы спускались на шею. Он походил на ощипанную голенастую птицу.
– Капитан Циглер, следственный отдел жандармерии По. Можно войти, господин Делайе?
Крошечный сквер за их спинами загораживали кирпичная стена, витражи и колокольня церкви Эгвива, над которой кругами летали стрижи. Сквер прятался в середине переплетения улочек, куда выходили окна дома, зажатого между двумя другими фасадами.
Жильдас Делайе посторонился, и им пришлось нагнуться, чтобы ступить за порог, не ударившись о плиту перекрытия над головами. Они вошли в тихое и темное нутро дома, в длинный, как пещера, коридор, заставленный старинной мебелью и увешанный фотографиями в рамках. Эта часть дома находилась ниже уровня улицы. Ирен двинулась вперед. В коридоре повис затхлый запах одиночества, затворничества и ухода в себя. Она пробежала взглядом по фотографиям. Везде одно лицо. Светловолосая женщина, запечатленная в разном возрасте, в разных ракурсах, крупным и общим планом. И на всех фото она занимается каким-нибудь домашним делом. Фотограф словно хотел увериться, что время не сможет прервать ее жизненный путь. Циглер заметила, что женщина знала, что ее фотографируют, и иногда смотрела прямо в объектив. Но ни на одном снимке она не улыбалась.
– Входите, – сказал Жильдас Делайе, указав на дверь справа.
В тесной гостиной, такой же темной, как коридор, были задернуты шторы, и в стенных шкафах ровными рядами стояли книги. Стопки книг громоздились и на низком столе, и на креслах. Хозяину пришлось снять несколько стопок с просиженного дивана, чтобы гости могли сесть. На дворе стоял июнь, а на Жильдасе Делайе был шерстяной коричневый кардиган, и Ирен уловила в комнате запах пота. Гостиную явно надо было проветрить.
– Мы не отнимем у вас много времени, – начала она, усевшись. – Скажите, где вы были в ночь с понедельника на вторник?
– Мое время не так уж и драгоценно, – ответил он. – Когда я не веду уроки, то трачу время на чтение, прогулку или на проверку тетрадей учеников. Бергсон[28] говорил, что время можно удержать двумя способами: с помощью сознания и с помощью техники. Я вдовец. В моем возрасте, поскольку я живу один, субъективное ощущение времени гораздо важнее, чем время на часах. Могу ли я узнать, по каким странным соображениям вы сделали из меня подозреваемого?
Его речь была не лишена изящества. Но ею вся элегантность и исчерпывалась: серый цвет лица, красные глаза, а прежде всего прогорклый сивушный запах изо рта говорили о том, что с гигиеной он не в ладу.
– Вас ни в чем не подозревают, господин Делайе. Мы просто пытаемся воссоздать по возможности полную картину общей ситуации в ту ночь.