Долина

– Месяц спустя ее срочно положили в больницу: опухоль спровоцировала кровоизлияние… Через неделю она умерла.

Он поставил фотографию обратно на каминную полку, обогнул диван и уселся напротив них. Снова болезнь… Циглер содрогнулась. Она почувствовала себя в окружении. Ей захотелось встать и бежать отсюда.

– Мне было очень плохо, и я не мог заниматься сыном в той мере, в какой это было необходимо. Прежде всего я отправился к психотерапевту и прошел курс поддерживающей терапии для «смягчения мучительных ощущений и оживления в памяти ощущений позитивных после смерти близкого человека», пользуясь терминологией психиатров… Не помогло… А потом в аббатстве я познакомился с отцом Адриэлем. Он очень мне помог: благодаря ему я обрел Бога. «Сердце чистое сотвори во мне, Боже, и дух правый обнови внутри меня». Псалом пятидесятый, стих двенадцатый.

– А к какому психотерапевту вы обращались?

Делайе поднял глаза.

– К доктору Драгоман.

Циглер снова вздрогнула. Опять аббат, опять психотерапевт… В этой истории все время натыкаешься на одних и тех же персонажей. Наклонившись вперед, Делайе смотрел на них повлажневшим взглядом, и в полумраке белки его глаз отливали перламутром, как жемчужины в створках раковин.

– Вы намерены допрашивать моего сына? Я уже говорил, что его сняли с наркотиков, но он еще очень уязвим… Он готовится вернуться к нормальной жизни, но на данный момент находится в таких условиях, где он защищен от ужасов и опасностей внешнего мира. Ваш визит и ваши вопросы могут разрушить это хрупкое равновесие… Поэтому я вас умоляю: если в вас осталась хоть капля человечности, пощадите его.

– Мы не варвары, – парировала Циглер.

– Сирил такой же, как его отец, – снова заговорил Делайе, видимо, не отдавая себе отчета, что перебил собеседницу. – Он мягок и не способен ни на какое насилие, он предпочтет скорее сделать зло себе, чем другим. Конечно, в наше время это считается слабостью. Взгляните, ведь повсюду снова в чести сила и грубость: таковы руководители государства, таковы простые граждане, полиция, социальные сети… Прав тот, кто орет громче, кусает больнее и бьет сильнее…

С улицы, со стороны входной двери, донесся шум мотоциклетного мотора. Мотоцикл замедлил ход, немного подождал, а потом уехал. В эти несколько секунд в глазах учителя сверкнул ужас.

– Что с вами, господин Делайе? Вы, по-моему, сильно испугались.

– Нет, нет…

– Что вас так напугало?

– Не говорите глупостей.

Мотор снова зажужжал, на этот раз далеко, но надоедливо, как одуревшая муха, и Циглер снова заметила, как напрягся учитель. Теперь он стал похож на затравленного зверя.

– Жильдас, что с вами? – спросила она, тоже наклоняясь вперед.

Он нервничал все больше и больше.

– Вы знаете… или думаете, что знаете… кто это сделал?

Вопрос заставил его отреагировать. Он поднял глаза.