Щёлк!
Я вздрагиваю. Издаю позорный всхлип и трусливо роняю пистолет в высокую траву. Прижимаю ладони к груди и изо всех сил стараюсь не зареветь в голос, заставить ноги стоять на месте, не двигаться.
Андрей подходит, поднимает пистолет, ставит на предохранитель. Долго, очень долго смотрит на меня, я же отрешённо таращусь перед собой. Глаза всё ещё печёт. Отчего-то кажется, что мужчина сейчас просто развернётся и уйдёт. Скажет, возможно, о том какое я ничтожество и просто бросит здесь.
Так было бы правильно… Едва ли я заслуживаю спасения, когда сама не в состоянии себя защитить. Даже не пытаюсь этого сделать… Но вопреки моим мыслям, вопреки ожиданиям и страхам, Андрей произносит:
– Ты молодец.
Я поднимаю голову, смотрю на него широко раскрытыми глазами. Не верю.
Это же чушь…
Бред…
– Давай ещё раз. Будем пробовать до тех пор, пока ты не привыкнешь к нему и не перестанешь бояться. Когда-нибудь это должно случиться, – и в этот же момент он вдруг улыбается мне. Мягко, тепло даже. И кажется, будто он и правда пытается вселить в меня уверенность, что я справлюсь. Что даже такое мне по силам.
В наше убежище мы возвращаемся, когда уже начинает темнеть. Андрей так и не дал мне выстрелить по-настоящему, хотя я заметила, что на том самом куске деревянного забора мужчина установил несколько жестяных банок и стеклянных бутылок. Видимо, рассчитывал, что всё пройдёт куда лучше. Но даже несмотря на кажущуюся бессмысленность сегодняшнего обучения, я, по крайней мере, перестала бояться держать в руках пистолет и спускать курок. В какой-то момент мне даже начала нравиться эта воображаемая стрельба по банкам и бутылкам. И на долю секунды, на короткое призрачное мгновение я представила, как убиваю то злобное кровожадное чудище, превратившее мою жизнь в беспросветный кромешный ад.
Этой ночью Андрей не приходит, чтобы снова заняться со мной сексом. Он остаётся спать на диване в гостиной.
Глава двадцатая
Андрей (7)
1
Перед уходом проверяю Леру – девчонка спит крепко, почти не двигается. Не удерживаюсь от мимолётного прикосновения: прохожусь костяшками пальцев по щеке, большим пальцем касаюсь чувственных сладких губ и тут же одёргиваю себя. Выхожу из комнаты и сразу направляюсь к выходу из дома.
Вот ведь долбодятел!
С тех пор как мы переспали прошло два дня, и я до сих пор зол на себя за то, что позволил себе трахнуть её. Безусловно девчонка сама напросилась, даже несмотря на то, что была пьяна и явно не в себе, однако нельзя отметать и тот факт, что мысль трахнуть её меня уже посещала. И не раз.
Ухожу засветло, чтобы Лера не задавала ненужных вопросов. И чтобы не видеть вновь этих огромных зелёных глазищ перепуганной лани. С самого начала идея забрать её с собой была дерьмовой. Знал же… Мне следовало оставить её там, на турбазе с Никольским. Просто позволить этой ситуации разрешиться как-то самой собой. Возможно, тогда у девчонки появился бы ещё один грёбаный шанс начать всё с чистого листа.
А может, и не появился бы…
Может, в итоге Никольский всё-таки узнал бы правду и грохнул бы девку. Учитывая её состояние такой расклад вполне мог бы стать наилучшим, ибо после того, что уже успел увидеть, я искренне не представляю каково это быть в её шкуре и день за днём проживать этот кошмар… И это тоже дерьмово. Потому что чем больше погружаюсь в её проблемы, тем больше жалости к ней испытываю. Снова возвращаюсь к тому, что засело когда-то давно мелкой занозой в мозгу, фактически лишило сна, сделало нестабильным, в какой-то степени даже слабым. Я возвращаюсь к тому, от чего уже отказался однажды, решив, что её жизнь – это её жизнь, и кто я, чёрт возьми, такой, чтобы лезть к ней со своей помощью. Кто угодно, но точно не я…