Лера распахивает глаза, пытается сделать вид, что не понимает о чём речь, однако…
– Давай! – Андрей протягивает ладонь. – Ты больше не будешь жрать пачками это дерьмо. Буду выдавать по рецепту.
– Но я…
– Лера… – хмурясь, цедит сквозь зубы, и девчонка сдаётся. Расстёгивает молнию куртки, достаёт из внутреннего кармана несколько мятых пачек, протягивает мужчине.
– Не раздевайся, – уже спокойнее прибавляет он, уходя. – Сейчас приму душ и поедем. – Таблетки прячет в свою дорожную сумку, после чего оборачивается к девчонке, буквально прилипшей к входной двери и прибавляет: – Больше так не делай. Если что-то нужно – просто скажи.
Ответа, как и всегда, не дожидается. Лера пристально наблюдает, как его полуобнажённый крепкий силуэт скрывается за дверью ванной комнаты и только тогда выдыхает. Разжимает челюсти и позволяет мышцам расслабиться – с облегчением возвращается и дрожь.
Она не скидывает ботинки, проходит в ту часть комнаты, что сделана в виде гостиной-кухни, отделённой от спальной зоны тонкой перегородкой, садится на один из стульев, кладёт локоть на стол. Долго и нервно растирает пальцы и ладони – они ледяные, как у покойника, зудят и ноют, словно поражённые какой-то болезнью. Ей по-прежнему кажется, что руки в крови, что она вся в крови с головы до ног. Отвратительно ощущение. Мерзкое. Будто в дерьме вывалялась, прокляла сама себя, свою душу. Теперь уже залезла по самую голову – ещё чуть-чуть и захлебнётся.
«Уже ничего не исправишь…»
Однако жалости или сожаления нет. Не было ни в тот момент, когда решила, что не сможет оставить всё как есть; не сможет жить дальше, зная, что тварь, которая так легко и просто кинула её в этот кошмар во второй раз, где-то там – живёт и здравствует. Нет их и сейчас, когда Андрей понял, что украла у него деньги.
«Но не понял, зачем на самом деле…»
Она хочет верить в это. И верит. Пусть давно смирилась, что в мире нет справедливости. Никто не поможет. Не спасёт. А даже если такое и случится – цена будет слишком велика.
Лера уже заплатила свою сполна.
И всё же верит. Верит, что в состоянии изменить хоть что-то, в очередной раз переварить и выбраться из этого дерьмоворота, попытаться снова научиться жить.
Её взгляд останавливается на спортивной сумке Андрея. Смотрит долго, пристально, борется сама с собой, однако в конце концов не выдерживает – поднимается со стула, подходит, дёргает змейку и заглядывает внутрь…
3
Небо с самого утра затянуто низким пологом серых туч – дождь начал своё выступление с мерзкой холодной мороси, которая очевидно продлится весь день. За лобовым стеклом авто ползают туда-сюда щётки стеклоочистителя, оставляя влажные разводы. Требуется всего несколько секунд, чтобы они вновь превратились в каскад мелких брызг.
Лера находит кнопку на ручке двери, опускает стекло – совсем немного, чтобы впустить в салон уличную прохладу, сырость и шум просыпающегося города. Недалеко от входа в супермаркет группа молодых людей. Какое-то время девушка наблюдает за ними, останавливает внимание на том, что разговаривает по мобильному телефону:
– А, всё-всё-всё, понял. А то я подумал. … Всё-всё, хорошо. Да. Ладно…
Затем доносится чей-то смех, приглушённый сигнал сдающего назад продуктового грузовика у выгрузки того же супермаркета…
Дверь со стороны водителя распахивается, Андрей садится за руль, бросает что-то на заднее сиденье, затем заводит двигатель и выезжает на четырёхполосное шоссе. Очередная поездка длится около десяти минут, после чего машина сворачивает с главной дороги в сторону гаражного кооператива. Лера чувствует, как по рукам и спине будто тысяча острых иголок ползут мурашки, скапливаются где-то в области затылка неприятным шевелением волос. Длится это всего мгновение. Она крепче сжимает ручку двери.