Милые детки

– Еще что-нибудь?

– Маленького роста. Рожей чисто цыганщина, но констебль ваша сказала, что не имеет права такое записывать.

– Так и есть, – ответила Харпер. – К тому же это слишком общая характеристика.

– Ну, мне-то ясно, про что это.

– Она была в брюках? Или в платье? Какая именно темная одежда?

– Да не разглядел толком, помню, что черная, и все. Я ж на землю смотрел, как бы не столкнуть эту клушу в реку. На нее саму всего пару секунд поглядел.

– Понятно. Что ж, это нам тоже пригодится. По крайней мере, можем исключить всех в светлой одежде.

– Страшная она была и грязнущая. Цыганское отребье, уже и детей воруют.

От очередного расистского комментария Харпер передернуло. Двойное разочарование: дело не только в ее личной неприязни к подобным разглагольствованиям – проблема в том, что люди с предрассудками крайне редко оказываются надежными свидетелями.

– Можно, пожалуйста, поконкретнее? «Страшная» – слишком расплывчатое определение. Можете описать форму ее носа, глаз, ушей?

– Да не особо. Воняло от нее – вот это помню. Аж в нос ударило, когда мимо проезжал.

Харпер сдержала вздох.

– Вы видели кого-нибудь на скамейке чуть ниже по течению?

– На скамейке? Не припомню.

Харпер достала ноутбук и поставила его экраном к свидетелю.

– Я покажу вам девять видеозаписей с девятью разными женщинами. Одна из них – наша подозреваемая. Я хочу, чтобы вы внимательно посмотрели на каждую и сказали, есть ли среди них та женщина, которую вы видели с коляской.

Система электронного опознания показала портретное изображение темноволосой женщины на сером фоне, она медленно поворачивала голову слева направо. За первой последовали еще восемь записей с женщинами близкого возраста и похожей внешности, которые поворачивали головы точно так же. Наташа шла седьмой – волосы как просаленные веревки, на щеках чуть заметные разводы туши. На нее Даррелл смотрел с тем же отсутствующим видом, что и на остальных, не демонстрируя никаких признаков узнавания.

Когда закончилась последняя запись, он покачал головой:

– Ох, не знаю. Мне вообще показалось, что номер три и номер восемь – это один и тот же человек. Они там точно все разные?

Шикарно, подумала Харпер. Закрыв окно системы опознания, она развернула на экране фотографию.