– Наташа с твоей работы? – сказала она. – Которая принесла нам тот странный подарок?
– Да, – ответил Патрик, глядя на Харпер, которая прекрасно знала, что Наташа никогда не работала в «Стратеджи аутсорс маркетинг». Она заехала туда по пути в клинику и выяснила, что там ее никто не знает. Девушка на ресепшен сказала, что она «иногда болтается снаружи, поджидает Патрика», но ничего конкретного из нее вытянуть не удалось.
– Так и знал, – сказал Патрик, – что у нее на меня зуб. Естественно, она будет все отрицать. Она же понимает, что после такого нам придется встретиться в суде.
– С чего у нее на тебя зуб? – спросила Лорен.
– Да она больная. Ты же помнишь этих крыс, которых она приволокла, даже не постучалась, просто бросила на пороге. Эта девчонка поехавшая.
Медсестра в углу демонстративно прокашлялась.
– Простите, – сказал Патрик. – У нее… ментальные особенности.
– А что за крысы? – спросила Харпер. – Они все еще у вас?
– Нет, – ответил Патрик. – Там было что-то вроде статуэтки, совершенная безвкусица. Я ее выкинул. Не знаю, что она пыталась этим сказать, но получилось так себе.
– Но, Патрик, – сказала Лорен, – что ты ей такого сделал?
После едва уловимой заминки он ответил:
– Ничего. Она просто помешалась на мне.
– Почему? – спросила Лорен. – С чего вдруг она на тебе помешалась?
Патрик посмотрел на Харпер, затем на жену.
– Я… я ее уволил. У меня не было выбора. Она была совершенно бесполезна, с работой не справлялась. И с тех пор она меня не оставляет в покое.
Ложь выходит убедительнее всего, подумала Харпер, если недалека от правды. Говорим «уволил», а подразумеваем – «отшил».
Вслух она спросила:
– Она отправляла вам какие-нибудь сообщения или электронные письма?
– Да. Сотни. Я их все удалял.
– Есть еще одна причина, по которой я здесь, – сказала Харпер. – Боюсь, мне необходимо изъять ваш телефон. Не волнуйтесь, вы получите его обратно, как только его содержимое изучат.