Альтераты. Соль

22
18
20
22
24
26
28
30

— Андрис, — голос Карины дрожал. Кажется, она была пьяна: неровное дыхание, всхлипывания и смазанная дикция с нарочито выделенными звонкими согласными. — Прости меня. Я напрасно тебя подозреваю. Просто… Просто я тебя очень люблю. А ты от меня все дальше и дальше. И я не знаю, что делать.

Мужчина молчал.

— Мы стали совсем чужими. Я даже не про секс. Ты смотришь на меня как на постороннюю женщину.

Андрис холодно отозвался:

— Не выдумывай. Вечную любовь тебе никто не обещал. Так все живут.

— И все заводят интрижки на стороне? — ядовито прошипела Карина. — Но так и знай: развод я тебе не дам! Я оставлю тебя без гроша!..

Андрис закатил глаза:

— Я тебя не прошу о разводе, — прервал он жену. — Ложись спать, я сегодня поздно.

Он будто бы даже увидел, как Карину передернуло от его слов, а в темных, как переспелые вишня, глазах проснулась фурия:

— Опять будешь развлекаться со своей шлюхой? Урод! Она же больная, твоя пациентка! У тебя отберут лицензию! Ты…

Он не дослушал — нажал на кнопку отбоя. Провел рукой по лицу, смывая усталость и гадкое ощущение. Прикрыл глаза. Карина умело надавила на самое больное его место — их общий бизнес. Клиника оформлена в их совместную собственность.

Может, именно эта связанность, эти финансовые обязательства и убили их семью?

Он набрал номер по внутреннему телефону:

— Оксана Васильевна, напомните мне, пожалуйста, кто сегодня дежурит?

— Марина Марковна, — голос пожилой медсестры, одной из первых начавших работу в пансионате.

— Хорошо, она уже вечерний осмотр провела?

— Да, конечно. Все карточки у меня.

— Угу, — Андрис кивнул, — пригласите тогда, пожалуйста, Скворцову из шестой палаты. Проводите её ко мне и захватите данные вечернего осмотра пациентов.

Он с видимым облегчение вздохнул и распрямил плечи.

3

За сотни километров от Черного моря, в душной, обитой черным ячеистым поролоном студии Скат, Слайдер, Гейша отрабатывали вступление трека для «Активации». Орлов усилил четверку клавишником: Мих-Мих был человеком сдержанным, после каждой репетиции молча зачехлял синтезатор и, бросив сухое «пока», таял в коридорах студии.