Слово

– Не стреляй! Я невиноватый! – просил кудрявый. – Я насильно к бандитам взятый Я не по своей воле! Поехал в монастырь железо драть, а меня под наганом взяли!..

– Вылазь, пес шелудивый! – крикнул Гудошников. – Не трону, выходи!

– Только не убивай! – взмолился кудрявый. – Я и так раненый, у меня рука пробитая!

Кудрявый выбрался на крышу и сел, готовый в любое мгновение нырнуть обратно. Левая рука была замотана изорванным подрясником. Гудошников заставил его спуститься на землю и, удерживая под прицелом, велел подойти. Кудрявый подошел, качая больную руку и вытирая слезы.

– Отваливай камни, – приказал Никита. Корчась и оглядываясь, кудрявый освободил дверь и остановился в ожидании следующей команды.

– Заходи первый, – тихо сказал Никита. Он вдруг подумал: а что, если там ловушка. Что, если казак жив и теперь затаился, чтобы заманить комиссара в сарай и там застрелить?

Казак был убит наповал, пуля попала ему в горло. Костер догорел. В куче белого пепла лежал остывший шомпол.

Хлеба на бочке не было, а Никита точно помнил: когда его спускали с дыбы, там оставалось полкаравая…

Но самое главное – не было документов и одежды Гудошникова. Офицер переоделся в его френч, брюки, натянул поверх рясу и ушел с его документами. Чужая гимнастерка и галифе лежали на шинели Никиты грязным, серым комом. Гудошников отшвырнул его и увидел разбитый вдребезги протез…

Забытый Гудошниковым пленник стоял, переминаясь с ноги на ногу, и кряхтел, держась за руку, – с набрякшей кровью тряпки капало.

– Куда он пошел? – Никита навел на кудрявого маузер. – Ну? Говори, ублюдок?! Бандит забормотал:

– Невиноватый! Истинный Бог невиноватый! Он еще наказал, чтоб я тебя… того…

– Чего – того? – рявкнул Гудошников.

– Это самое… Когда он уйдет в дыру-я сдамся в плен будто, а ты дверь откроешь – я в тебя стрелять должен… Но я не стрелял! Я насильно взятый! Я сам спасский, поехал железо драть!.. Железо дерут все, крыши крыть, и я поехал…

– Где он тебя должен ждать?!

– У челна! – выпалил кудрявый. – Ты, говорит, стрелишь комиссара и беги за мной…

Гудошников надел шинель прямо на голое тело, поискал обувь. Пленник услужливо принес спрятанный за бочками сапог и помог обуться.

– Вытаскивай этого! – приказал Никита, кивнув на казака.

Кудрявый, прижимая к груди простреленную руку, взял убитого за шиворот и поволок на улицу.

– Чё, хоронить будем? – деловито спросил он. – Если хоронить, так я сапоги с него сыму. Хорошие еще сапоги. Казаки справно живут…