– Можете приступать, но учтите, что я не из тех, кто меняет убеждения от мордобития или еще от чего-нибудь в этом роде.
Майор мотнул головой, и из глаз его окончательно исчезло сонное выражение.
– Расскажите, каковы ваши убеждения? – сказал он и сразу спросил: – Или они тоже не подлежат огласке?
Есипов медленно повернул голову.
– Извольте. Я считаю вашу революцию и вашу власть преступным насилием над Россией и русским народом, – ответил он.
– И уверены, что Гитлер вернет России царя-батюшку?
– Царя необязательно, – флегматично возразил Есипов. – От монархии как формы государственного правления человечество ушло вперед.
– Ну что ж, от монархии вы отреклись, это уже кое-что… – устало сказал майор. – А там недалеко и до признания Советской власти.
Есипов молчал, только на его бесстрастном лице подрагивал бугорок под глазом.
– Судя по тому, что ваше оснащение состояло из одного пистолета и денег, – ровным, усталым голосом продолжал майор, – ваша задача носила характер организационный. И есть основание предполагать, что как раз вы и собирались организовать свержение Советской власти. Это так?
Есипов молчал, не мигая, смотрел на орден майора.
– Хотел бы договориться… – продолжал майор. – Как профессионал с профессионалом. Я работник армейской контрразведки, и, если ваше задание не касалось дел моего участка фронта, мне не хотелось бы зря тратить на вас время.
– Неужели вы верите, что выстоите перед натиском немецких армий? – вдруг спросил Есипов, подняв голову.
– Абсолютно! – ответил майор, и подобие улыбки мелькнуло на его сером лице. – Более того, мы уверены, что свернем шею Гитлеру… в свой час, конечно.
Есипов отрицательно повел головой, в его узких глазах появился насмешливый блеск.
Майор ждал.
– Ясно, что вы шли не ко мне, – продолжал он. – С вашими убеждениями и тем более с вашими деньгами в наших окопах делать нечего. У меня свои дела. Хотите что-нибудь заявить?
Есипов молчал, в его внимательных глазах пропала насмешка.
– Куда же вы меня отправите? В штаб Духонина? – спросил он.
– Простите, не понял. – Майор был молодой и не знал, что в гражданскую войну штабом Духонина именовался расстрел. Он терпеливо объяснил: – Я отправлю вас дальше, в тыл. Хотя это понятие в нашем городе более чем относительно.