— Да нет, правда, рясу скинул, а под ей вместо его кальсонов в полоску — клёш, и фланелька, и тельняшка…
— Ладно, ладно, потом, — отмахнулся Воин Андреевич, взбегая на мостик.
Его встретил старший офицер и сказал по-английски:
— Они догадались или просто предосторожность, но держат нас под прицелом. Завтра приходят сюда еще два эсминца. Приказано нас всех снять с клипера, взять под стражу, начать немедленно следствие и закончить в два дня, включая суд.
— Спешат! И нам нельзя терять ни секунды. Сейчас уходим. У нас есть единственный шанс вырваться отсюда.
— Да, один из тысячи! Если мы первыми откроем огонь…
— Это мы и сделаем, Коля! С богом!
— Идите вниз! По местам! Боевая тревога! В рынду не бить!
И хотя все уже стояли у своих мачт, у пушек, у брашпиля, у котлов, у машины, команду подхватили боцманы и унтер-офицеры, передавая ее непривычно тихо.
“Орион” бесшумно двинулся к выходу из бухты. Его маневр заметили вахтенные на палубе миноносца. Прошла минута, пока доложили капитану Коулу и тот поднялся на мостик. Комендоры на миноносце приникли к прицелам и, как было приказано, целились по мачтам. На миноносце ослепительно вспыхнул прожектор, и его луч стал ощупывать палубу “Ориона”. Клипер казался беззащитным существом, идущим на верную гибель. Сейчас раздастся залп из всех пушек миноносца, и полетят за борт его стройные мачты. Капитан Коул детально рассчитал со своим старшим артиллеристом, как все это произойдет в случае, если командир парусника, охваченный приступом безумия, попытается снова бежать. Теперь капитан Коул ждал, пока поднимется на мостик “высокая комиссия”: ему бы никогда не простили, если бы он лишил ее такого зрелища. Не беда, если русские выйдут из бухты, тем больше оснований будет расправиться с ними в открытом море, и притом гораздо эффектней. Он только приказал просигналить: “Остановитесь, иначе — смерть”.
На мостик миноносца один за другим стали подниматься члены следственной комиссии.
— Мне их искренне жаль, — сказал капитан первого ранга Струков.
— Между прочим, я этого ожидал, — проговорил вице-адмирал Лебединский-Свекор и обратился к Струкову по-русски: — Какой ужасный пример, Павел Федорович! Но Коул их проучит! — Последнюю фразу он произнес по-английски.
Капитан Нортон презрительно улыбнулся. Майор Нобль воскликнул:
— Они молодцы! — и спросил Гиллера: — Вы несколько разочарованы, барон? Сожалеете, что никого нельзя будет повесить?
— На этот счет я не беспокоюсь, русские живучий народ. Вместо пушек я предпочел бы торпеду.
— С такого расстояния? По кораблю, начиненному тротилом?
— Ну нет. Не здесь…
Прочитав предупреждение капитана Коула, лейтенант Бобрин бросился к мостику. У трапа его остановили два матроса с винтовками:
— Приказано не пускать!