Час двуликого

22
18
20
22
24
26
28
30

— Ты спрашиваешь? — лениво удивился Шамиль. — Разве мы ягнята, в которых можно стрелять безнаказанно? Я беру Хамзата на себя.

— Не жадничай, — попросил пастух, — выходил Абу, и хватит с тебя. Хамзата оставь мне.

Босые, черные ноги пастуха не знали покоя. Пока он говорил, пальцы правой ноги заграбастали камень и швырнули его в стену. На сидящих брызнула каменная шрапнель осколков. Саид восторженно гукнул, захлопал в ладоши. Пастух гордо усмехнулся, закончил:

— Волку, напавшему на мое стадо, никогда не хватало времени, чтобы удивиться. Он подыхал от моего первого броска.

Загукал, замельтешил руками Саид. Шамиль присмотрелся к близнецу,стал переводить:

— Хамзат — мой. Мне он достанется легче всего.

— Почему? — заинтересовался Абу.

Саид вытянул губы трубочкой, хрюкнул. Состроил глупую мину.

— Мулла считает его дураком, глупее дикого кабана, — перевел Шамиль.

«Я не возражаю, — продолжал Саид, — почему не доставить радость святому человеку? Когда он пересказал мне хабар, что в Абу стрелял Хамзат, я заплакал и сказал мулле: на все воля аллаха.

За занавеской в окне стоял Хамзат. Я узнал его. Хамзат стал ночным хорьком. Боится нас. Днем прячется в пещере под обрывом, а ночует на сеновале у муллы. Завтра я ставлю засов в дверь амбара и брошу в щель спичку. Сено сухое», — закончил немой. Шамиль перевел.

— Не надо, — сказал Абу.

— Почему? — удивился Шамиль. — Собаке — собачья смерть, да и мне давно пора за дело, Быков...

— Придержи язык! — сурово сказал Абу.

— Я же просил: оставьте Хамзата мне, — беспокойно заворочался пастух.

— Я знал, что вы предложите такое. Это не ваша вина, а ваша беда, — непонятно сказал старший.

— Хочешь все сделать сам? — сдвинул брови Шамиль. — Что-то не пойму я тебя.

— Будь я проклят, если притронусь к оружию до конца жизни, — медленно, с силой сказал Абу, вытер выступивший на лбу пот.

И все вдруг поняли, что так и будет, как сказал старший.

— Повтори, — попросил Шамиль.