— Ах нет, в другой раз, — ответила она с порога.
Наш зашедший в тупик разговор заразил меня неприятным предчувствием надвигающейся ссоры. Больше в столовой оставаться не имело смысла, и я прошел в гостиную, где в очаге дотлевали угли.
В окно я увидел удаляющиеся фигуры Эка и Атта.
Прошло довольно много времени, пока наконец не вошла Наттана.
— А я все гадала, поехали вы или нет, — сказала она.
Это уж граничило с оскорблением. Завидев ее, я встал. Наттана прошла мимо, не глядя на меня, носком подтолкнула полено и остановилась, устремив взгляд на вновь занявшиеся языки пламени.
— Они уже уехали, — сказал я.
— Правда?
— Можно спуститься к озеру, — предложил я. — Под снегом лед должен быть прочным, мы могли бы попробовать прокатиться на коньках. Вдруг вам понравится.
— Если вы этого хотите.
— Хочу, если вам нравится моя мысль.
— А вам?
— Конечно, лишь бы она нравилась вам, Наттана.
Девушка ничего не ответила.
Потом я предложил прокатиться на лыжах, потом — проехаться верхом, и все — с одинаковым результатом: не признаваясь, чего хочет сама, девушка упрямо отвечала, что сделает все, чего захочу я.
Казалось уже, что мы так ни к чему и не придем, и я почувствовал, как во мне закипает гнев. К тому же она ни разу даже не взглянула на меня.
— Вы так и не сказали, чего вы хотите, — промолвила Наттана. — Скажите, и я сделаю это.
— Это должно быть что-то, чего вам тоже хочется.
— Так и будет, если этого хочется вам.
— Но я хочу, чтобы вам хотелось этого же, а не ради собственного удовольствия.