Я рассмеялся, и глаза ее широко раскрылись. Наконец и на ее губах показалась улыбка. Положив руки ей на плечи, я поцеловал ее, и только тогда понял, как истосковался по ней, как она нужна и желанна.
— Моя Наттана.
— Пустите, — сказала девушка. — Я не хочу, чтобы Эттера беспокоилась.
— Моя!
— Должна ли и я сказать это?
— Нет… не сейчас, но потом — обязательно.
Я отступил назад.
— Поторопитесь, — сказала Наттана, — а то не успеете к ужину.
Особенно, однако, торопиться не пришлось: времени вполне хватило, чтобы принять ванну, побриться, после чего я окончательно почувствовал себя бодрым, свежим и даже почти отдохнувшим. За ужином я рассказал о событиях минувших трех дней, включая наш с Доном поход за дровами. Все, кроме молча и выжидательно слушавшей Наттаны, засыпали меня вопросами. Жизнь в доме шла своим чередом. После ужина сестры отправились на кухню мыть посуду, а мы с Эком и Аттом перешли в гостиную и развели огонь в очаге.
Старший из братьев произнес краткое, положенное по традиции слово:
— Вам придется ходить на перевал до следующего снега. Я рад, что поэтому вы сможете задержаться в нашем доме.
— И я рад, — присовокупил Атт.
Эк устремил взгляд на горящие поленья.
— И вы, я надеюсь, поможете Наттане не скучать, — сказал он наконец.
Догадался ли он о наших отношениях? Он был настоящим хозяином в доме, и от его решений много зависело.
— Я просил ее стать моей женой, но она отказалась, — сказал я.
— Это вам решать самим, — медленно, с расстановкой отвечал Эк. — Возможно, она и передумает. Если да, то вы, я полагаю, возьмете ее с собой?
— Мне придется это сделать, поскольку я не имею права оставаться в Островитянии.
— Вы должны все хорошенько вместе обдумать, вы и она. Мы вмешиваться не станем.
— Да, — подтвердил Атт, — но учтите, что Эттера… — И, не договорив, он, как и старший брат, устремил взгляд на пляшущее в очаге пламя.