Островитяния. Том второй

— Думаешь, я не пропущу ничего интересного для газетчика, если уеду послезавтра?

— Нет, а если что-то наметится, извещу тебя завтра. Теперь общаться стало намного легче, это замечательно… Кстати, не хочешь ли поговорить с Дорной? Сама она не подойдет, пока ты не дашь понять, что хочешь ее видеть.

Итак, достаточно было жеста… Но стоило ли?.. Действительно ли я хотел говорить с ней? Острый клинок снова приближался к едва затянувшейся ране.

Я нерешительно взглянул на Дорна, боясь и того, что могу почувствовать, если отважусь на разговор, и не меньше — мучительных угрызений, если возможность будет упущена. Дорн внимательно наблюдал за мной.

— Поговори с ней, — сказал он. — Мне кажется, так будет лучше. Держись свободней. Она тебе поможет.

Он громко позвал сестру, и она, мгновенно отделясь от тех, с кем говорила, подошла к нам и остановилась у стола. Дорн потихоньку отошел. Я смотрел на спину Дорны, боясь встретиться с ней взглядом, не готовый к этой неожиданной встрече лицом к лицу.

— Вы очень хорошо говорили сегодня утром, Дорна.

— Правда? Не знаю. Просто сказала, что чувствовала… — И вновь — ее ни с чем не сравнимый голос, который невозможно было запомнить, но который тут же вспоминался, стоило его услышать. Хотелось смеяться, настолько это было замечательно.

— Нужно было немалое мужество.

— Да, всё до последнего. И потом — говорить после лорда Моры и моего дедушки? Но он не все сказал.

— И мне так показалось.

— Вы поняли?

— Да, хотя, наверное, не так глубоко, как мог бы островитянин.

Последовало молчание, пугающее молчание.

— Не уверена, — медленно проговорила Дорна. — Я тоже вспомнила о вас и даже запнулась на мгновение. По отношению к вам это было слишком сурово.

— Ах нет!

— Да, Джон.

В том, что она не хотела соглашаться со мной, было что-то лестное и вместе опасное, впрочем, я не понял, что именно.

— Дорна… — начал было я, но потерял мысль. Видеть, как она ждет, было мучительно.

— По-вашему, я не права?