Репьев не мог видеть в темноте лицо командира, но отчетливо расслышал в голосе Ермакова твердую и спокойную уверенность...
В Одессу «Валюту» привел на буксире «Нестор-летописец».
Счастье еще, что шхуна осталась цела. Правда, она пришла в порт без рангоута, со сломанными фальшбортом и бушпритом, без единой шлюпки, с вышедшим из строя двигателем, с чуть ли не наполовину заполненным водой трюмом, но все же она осталась цела.
Утром, после того как Ермаков приказал выбросить за борт плавучий якорь, шхуну отнесло течением к западной оконечности острова Тендра.
— Чуть-чуть бы правее — и поминай как звали: разбило бы на подводных камнях, — сказал Андрей Макару Фаддеевичу.
Руль к тому времени починили, и, пользуясь течением, Ермаков направил «Валюту» за песчаный остров, как за надежный мол. Там шхуна села на мель, и вся команда, кроме боцмана Ковальчука и командира, получила приказ перебираться на маяк: отогреться, покушать, утолить жажду.
Перевезли на Тендру и пленников.
Антос попытался выпрыгнуть за борт, а когда его связывали, кусался, пинался, и три пограничника едва с ним управились. Но он не утихомирился даже связанный, продолжая ругаться по-английски и по-русски.
— Заткните ему глотку! — разозлился Ермаков.
Серафим Ковальчук с великим удовольствием выполнил этот приказ.
— Допрыгался, одноглазый дельфин!
Антос мычал, но уже ничего не мог поделать, и только глаз его, черный и злой, горел ненавистью.
Англичанин не сопротивлялся. Шторм словно пришиб его. Позеленевший, дрожащий от холода, он не глядел на пограничников.
Репьева перетащили на берег на руках. Терпеливо перенеся страшный шторм, не высказав во все эти дни ни одной жалобы, а, наоборот, подбадривая всех, теперь, когда опасность миновала, он совсем неожиданно для Ермакова сел на обледенелую палубу, закашлялся, и горлом у него хлынула кровь.
Андрей даже растерялся:
— Что с тобой, Макар? Худо тебе?
— Это пройдет... Пройдет это, — едва выговорил Репьев.
— Сейчас мы на берег тебя доставим, на маяк... Отогреешься, кипяточку выпьешь.
Андрей вспомнил о встрече с матерью Макара Фаддеевича, сунул руку в карман плаща: картофельные пирожки давно превратились в клейкую кашицу.
— Матушку твою я встретил, извини, пожалуйста, забыл тебе сказать, пирожков она дала... Велела передать, что твои Леночка и Светик здоровы.
ebooksa