— Но разве у вас нет желания мести за отца? — вдруг спросил Осипов. Теперь он крутил пальцами пустую рюмку, смотря, как она вертится, размазывая донышком по столу пролитую водку.
— Убийство из мести, как вы знаете, все равно убийство, а значит, чье-то горе.
— Но это горе будет уже у русских! — Осипов не отрывал взгляда от рюмки.
Самарин не ответил. Осипов усмехнулся:
— Странная у нас ситуация. Я даже разобраться не могу, кто здесь кто? И что здесь что?
— В этом, наверно, виноват я. Наболтал вам, разговорился неизвестно почему.
— Ну нет... вас я отлично понимаю, — сказал Осипов.
— А я понимаю вас, — серьезно сказал Самарин.
— Что вы понимаете? — насторожился Осипов.
— Вы знаете о войне больше, чем я, и поэтому можете думать о ней более ясно, чем я. — Самарин мягко улыбнулся: — Так, смотришь, и я возле вас наберусь трезвых мыслей и не буду лепетать жалкую чепуху, пахнущую к тому же беспредметным, но очень личным пацифизмом, что его только и может оправдать.
— Мы с вами, Раух, не сходимся только в одном — я конца войны боюсь.
— Любого конца? — спросил Самарин.
Осипов резко отодвинул рюмку и оставил ее в покое. Смотрел на Самарина пристально и зло:
— Если бы вы торговали пуленепробиваемыми жилетами, я назвал бы вас сейчас провокатором. Но вы торгуете фарфором, поэтому берите любую книжку, какая приглянется, и давайте расстанемся.
— Не понимаю, чем теперь я вас обидел... не понимаю... — пробормотал Самарин. — Извините, ради бога...
Осипов поворошил книги на столе и вытащил одну в темно-синем переплете.
— Вот... Преполезнейшее чтение для продавцов фарфора во время войны. Я читал это еще в детстве по-русски, теперь прочитал по-немецки. Читая в детстве, я ни черта не понял, а теперь прямо потрясен. Почитайте.
Виталий взял книжку, прочитал название:
— Читали? — весело спросил Осипов.