— Что такое? — мгновенно вскипел Демель.
— То, что вы слышали. Вам нужен козёл отпущения!
— Зачем вы так, Наташа? Разве вы подходите на эту роль?
— Вот именно, не подхожу!
— Я очень прошу вас, — обиженным тоном произнёс Демель, — не сваливать на меня грехи, которых у меня нет. Мне и своих хватает по горло — дышать нечем!
— Извините меня, пожалуйста, — искренним голосом сказала Наташа, — но я так обижена этим нелепым арестом, что временами теряю над собой контроль.
Где-то в глубине души Демеля шевельнулся червячок.
— Милая Наташа! А что вы скажете, если я откроюсь вам: данные медицинской экспертизы, попросту говоря, придуманы мною.
— Придуманы, — машинально произнесла Наташа, чтобы хоть немного выиграть время и снять охватившее её напряжение. — Придуманы, — повторила она задумчиво. — А я рассказала вам только то, что видела своими глазами, и мне ничего не нужно было придумывать!
Наташа уронила голову на руки, волосы разметались, покрыли ладони, и горько заплакала. И эта безвольно опущенная голова, округлые вздрагивающие плечи и белая нежная шея, и вся она, беспомощная, беззащитная, — всё это неодолимо притягивало Демеля. Он подошёл и осторожно погладил её по волосам.
— Успокойтесь, Наташа, не плачьте. Я неуклюже пошутил.
Наташа успокоилась быстро. Она уже улыбалась, хотя щёки её ещё блестели от слёз.
— Вы любили Шварца?
— Мне казалось — любила. А иногда — будто нет.
— А всё же, что вы в нём любили?
— Женщины народ практичный. Я бедная девушка, мне нужно устроить свою судьбу. Ганс обещал на мне жениться.
— И вы ему поверили?
— Не совсем. Но я знаю — он любил меня!
— Откуда вам это известно?
— Он сам говорил мне, и не один раз.