— Вам от этого станет легче?
— Вы, я смотрю, храбрая.
— Разве это плохо? — спросила Наташа.
Демель сказал равнодушным голосом, в котором совершенно свободно улавливалась доля злорадства:
— А вы знаете, что вас ожидает?
— А вас? — с вызовом спросила Наташа.
— Не обо мне речь.
— Старая песня. Не страшно! Все, как говорили у нас на Руси, под богом ходим, и неизвестно, кого он раньше призовёт к себе — распутницу или монахиню.
— Вы в самом деле не боитесь? — спросил искренне удивлённый Демель.
Наташа слегка встряхнула головой и провела ладонью по щеке, будто вытирая что-то, встретилась с Демелем взглядом и проговорила:
— Если вас не затруднит, раздвиньте, пожалуйста, эти тяжёлые знойно-оранжевые шторы на окнах. Какая безвкусица! А мне всегда почему-то казалось, что у вас неплохой вкус.
Майор никак не мог оторвать взгляда от лица Наташи, и вид у него в это время был глупый. Он не понимал, откуда она черпает силы. Искрящийся волею и уверенностью взгляд её тёмных, бездонных глаз казался ему непостижимым. Наташа вела себя так, точно не он, майор Демель, а она была хозяином положения. Шторы Демель раздвинул, но в комнате светлее не стало — за окнами было темно.
— Скажите, вы разведчица?
— А вы этого ещё не поняли?
— Задание?
— Я его уже выполнила.
— Директива по «Кроту» — ваша работа?
— Конечно!
— Где документ?
— В надёжных руках.