Позывные из ночи,

22
18
20
22
24
26
28
30

— Садитесь, Ржанский, продолжим наш разговор. Вы коммунист?

— Нет.

— Комсомолец?

— Жалею, что не успел вступить.

— Не успели? Значит и на этой территории сейчас можно было вступить в комсомол? — бросил следователь, внутренне торжествуя.

— Не сейчас, до войны не успел, — уточнил Саша и вспомнил слова Даши Дудковой: «Считай себя комсомольцем, моим помощником. Потом твой прием оформим». И он улыбнулся. Следователь не понимал чему мог улыбаться этот избитый парень. И потому что не понимал — постепенно закипал. Однако он решил продолжать начатую игру.

— Значит — не успели. А раз не успели — значит не хотели. Кто хотел, тот вступил. Таким образом, вас ничто не связывает. Но о себе можете не говорить. Назовите тех, кто выполнял поручения Орлова и Гайдина.

— Я уже говорил: никакого Гайдина и Орлова я не знаю, не знаю и тех, кто выполнял их поручения.

— Вы, оказывается, неисправимый человек. Тогда я освежу вашу память. Вот с кем вы были связаны: Орлов, Гайдин и эта комсомолка из Беломорска. Как ее?.. Они приходили к вам?

Александр Ржанский ничего не ответил. Он смотрел в окно и будто не слышал вопроса.

— Напрасно упорствуете, молодой человек. Нам уже все ясно. Один из ваших оказался благоразумнее. Он дал показания. Вы распространяли листовки, принимали у себя партизан, передавали им сведения военного характера, организовали группу из молодежи, готовили восстание против законных властей.

— Ничего этого не было, — ответил Саша, а сам пытался понять, откуда враг мог узнать так много.

— Не было, говоришь, — разъярился следователь. — А ну-ка, подойди к окну. Смотри, да повнимательнее: кого ты там видишь?..

Ржанский не спеша пересек комнату и глянул в запотелое небольшое оконце. Там, во дворе, мужчина в полушубке лопатой разгребал снег. Это был Зайков.

«Так вот кто предал», — понял Ржанский. И, стараясь ничем не выдать своего негодования, равнодушно отвернулся от окна.

— Вы узнали его?

— В первый раз вижу.

— Вот как! — следователь схватил со стола какую-то толстую в твердом переплете книгу, подбежал к Саше и в ярости стал бить его по лицу, выкрикивая:

— Узнал или нет?! Узнал или нет?! Говори!

Но Саша молчал.