— Вот что, Никита, как там устроитесь, свыкнетесь, к делу приступите, постарайтесь наладить связь.
— Как?
— Смотри сюда, — и Изволин показал Ожогину листок бумаги, на котором коротко были написаны условия связи по радио. — Запомни, а бумажку сейчас уничтожим.
Когда Никита Родионович несколько раз прочел условия, Изволин дал листок Грязнову, а потом вынул зажигалку и на ее пламени сжег бумажку.
Он встал. Поднялся и Ожогин.
— Ну, желаю счастья... — Старик обнял Никиту Родионовича и поцеловал, потом подошел к Андрею и посмотрел ему в глаза. — Эх, молодость, молодость...
Андрей опустил голову, плечи его вздрогнули, и от почти упал на грудь Изволина.
— Крепись, сынок... Все будет хорошо... Еще увидимся... Скоро увидимся...
Ожогин и Грязнов с трудом попали на вокзал. Он был обнесен тремя рядами колючей проволоки, а в местах, оставленных для проходов, творилось нечто невообразимое. Автоматчики, стоявшие рядами, не в силах были сдержать напора озлобленных солдат, которые ревущей массой напирали на охрану, теснили ее к проволоке, рвались в проход. Когда один из автоматчиков дал предупредительный выстрел вверх, послышался вой, ругательства, и виновник через несколько мгновений повис на проволоке.
Неудержимой лавиной тысячная толпа вылилась на платформы, на перрон, на пути и запрудила территорию станции. Лезли в товарные вагоны, в окна пассажирских, на платформы, на крыши. Все составы в несколько минут были сплошь облеплены людьми. В воздухе висел рокочущий, несмолкающий гул.
Друзья прошли на перрон самыми последними и принялись за поиски Юргенса. Его нигде не было видно. И только через полчаса его массивную фигуру заметил Андрей. Юргенс спорил о чем-то с комендантом, энергично жестикулируя. Друзья подошли ближе и поздоровались.
— Мне нужно знать, какой состав пойдет первым, чтобы к нему прицепить специальный вагон, — говорил Юргенс.
— Тут все специальные, — отвечал комендант, — а какой состав пойдет первым — сказать не могу. Видите, что делается?
— Что «видите»? — хмуро спросил Юргенс.
— То, что происходит...
— В этом виновны вы, как комендант, — жестко сказал Юргенс. — На вашем месте следовало...
— Бросьте читать мне нотации, — оборвал его комендант, — мне и без них тошно.
— Хорошо, — сдерживая гнев, произнес Юргенс, — скажите тогда, к какому составу подцепить мой вагон.
— Цепляйтесь к любому, — и, окруженный десятком автоматчиков, комендант быстро удалился.