Около дома Изволина стояла немецкая, на высоких колесах, подвода, нагруженная кое-как завязанными узлами, ящиками, чемоданами. Трясучкин и его жена тащили на нее старый домашний скарб — веники, скалку, доску для стирки белья, поломанную железную лопату.
Самому Трясучкину это занятие было, видимо, не по душе.
— Ну, все, что ли?.. — недовольно спрашивал он жену
— Твое дело — клади и не разговаривай, — оборвала его Матрена Силантьевна и всердцах сунула в руки мужу большую банку из-под варенья. — Уложи, да так, чтобы не разбилась.
С тяжелым вздохом Трясучкин выполнил распоряжение супруги.
— Куда собрались? — спросил Ожогин, подойдя к дому.
Трясучкин обрадовался встрече и, воспользовавшись тем, что Матрена Силантьевна ушла в дом, начал отводить душу.
— Скрываться надо, пока не поздно... Управские уже все расползлись, точно вши с покойника, — сказал он шопотком, по-воровски оглядываясь.
— А куда?
— В деревню думаем податься, здесь опасно, каждый смотрит чортом, того и гляди, из-за угла ухлопают. Чуют все, что у немцев кишка вот-вот лопнет...
— Думаете, в деревне безопаснее? — спросил Никита Родионович.
— Все потише, — сказал Трясучкин.
В дверях показалась Матрена Силантьевна, нагруженная пустыми бутылками, половой, еще влажной, тряпкой и листом закопченной фанеры.
Не поздоровавшись с Ожогиным, она прикрикнула на мужа:
— Хватит балясы точить! Укладывай!..
Трясучкин вновь завозился у подводы. Никита Родионович прошел в квартиру Изволина.
Денис Макарович выслушал Ожогина с волнением.
— Вот новость! Как же так? А ведь я все по-другому представлял себе, — качая головой, говорил старик. — Придут наши, соберемся все вместе, как одна семья... И вот на тебе... Германия — не родная сторона, там человеку пропасть легче иголки, там ни помочь, ни посоветовать некому.
— Пропасть не пропадем как-нибудь, — ответил с грустью в голосе Ожогин.
ebooksa