Поспать Юргенсу удалось не больше двух часов. Его разбудил служитель, доложивший, что явился Кибиц с телеграммой. Не желая окончательно просыпаться, Юргенс едва-едва приоткрыл глаза и распорядился привести к нему Кибица.
Кибиц подал шифровку. Текст был настолько неожиданный, что Юргенс быстро поднялся, сел, свесив крепкие, волосатые ноги, принялся перечитывать шифровку:
«Немедленно эвакуируйтесь город зпт указанный мной карте тчк Вагон выделен зпт прицепят любому составу тчк Срок одни сутки тчк Марквардт».
Сон мгновенно пропал, но шифровка не давала еще оснований нарушать раз и навсегда заведенный порядок дня. Проделав на глазах стоящего Кибица несколько гимнастических упражнений, Юргенс распорядился принести в ванную лед для обтирания.
— Со мной неприятное приключение произошла ночью, — начал Кибиц, видя бодрое настроение начальника.
— То есть? — спросил Юргенс, раздеваясь донага.
Кибиц рассказал.
— Наплевать на машину, она уже не понадобится. Вам это было известно раньше меня.
— Я не об этом говорю...
— А о чем?
— С немцами происходит что-то непонятное... Потеряна вера, принижен дух... обуяла паника... Кругом безобразия, которые полгода, три месяца назад даже представить было нельзя...
— Не преувеличивайте, — сказал Юргенс, хотя сам за последние дни и особенно за прошедшую ночь воочию убедился, что все происходит именно так. — А в общем, все ерунда. Завтра нас здесь не будет, — он закрутил вокруг шеи махровое полотенце, поднялся на носки, развел руки и сделал глубокий вдох.
— А вы думаете, там будет лучше? — собираясь уходить, спросил Кибиц.
Юргенс пристально посмотрел на Кибица. Ему начинал надоедать его упаднический, пессимистический тон. Ничего не ответив, он пошел в ванную.
Без двух минут восемь служитель впустил Ожогина и провел его безо всяких задержек в кабинет Юргенса.
Никиту Родионовича поразил царящий в кабинете и вообще в доме беспорядок. Все свидетельствовало о том, что идет спешная подготовка к отъезду. На столе лежали связанные большими пачками дела и различные бумаги. Посредине кабинета возился служитель, укладывая свертки в два длинных ящика из-под винтовок. Карты со стен были сняты, ковер, застилавший весь пол, убран, обивка с кожаного дивана содрана, занавеси и драпировки исчезли.
Юргенс сидел на стуле около растопленной печи и бросал в яркое пламя листы бумаги, ворох которой лежал тут же. Приход Ожогина его не смутил. Продолжая свое занятие, он сказал:
— Хорошо, что пришли, а то пришлось бы вызывать. Что у вас?
— У меня необычное дело, — ответил Никита Родионович.
ebooksa