Жена Юргенса, облокотившись на спинку кресла, издавала нечто вроде тихих стонов. Но тотчас же она пришла в свое обычное состояние, к ней вернулась ее разговорчивость Без расспросов со стороны гостя, она рассказала, как все произошло.
— Мы спали... это было в три ночи. И вдруг слышу выстрел. Я сплю очень чутко, просыпаюсь от малейшего шороха. Я вскочила и увидела, что Карла около меня нет. А он... а он уже лежал около стола. Я подбежала... Господи, какой ужас... — Она заломила руки и вновь закрыла лицо платком. — Он стрелял в рот из большого пистолета... У него выскочили глаза, отлетел череп. Нет, нет, я не могу вспомнить об этом...
Но она все же вспоминала и несколько раз сряду воспроизвела во всех деталях картину самоубийства мужа.
— Где же тело покойного? — спросил Никита Родионович.
— Там... там... — она неопределенно махнула рукой куда-то в сторону.
— Он что-нибудь оставил?
— Да... — Госпожа Юргенс поднялась, подошла к туалетному столику и, взяв небольшой лист бумаги, подала его Ожогину.
Никита Родионович увидел знакомый почерк Юргенса. Он писал:
«Дорогие мои Луиза и Петер! Я не могу пережить смерти Германии и должен умереть ранее ее. Пройдет время, и вы оправдаете мой эгоистический поступок. Никого не виню в своей смерти, кроме истории, которую Геббельс заслуженно назвал «продажной девкой». Она и только она всему виной. Простите. Ваш Карл».
Прочтя письмо, Ожогин продолжал машинально смотреть на кусок бумаги, думая о том, что если бы Юргенс сам не решил вопрос о себе сейчас, то его бы решили другие в самое ближайшее время. В этом никаких сомнений у Никиты Родионовича не было.
На похороны Юргенса собралось много людей. Тут были неизвестные Ожогину и Грязнову штатские, военные, гестаповцы, эсэсовцы, взвод автоматчиков, духовой оркестр.
Юргенс лежал в открытом гробу. Лицо его вплоть до подбородка было закрыто кисейной тканью. За штабной машиной, на которой везли гроб, шла жена покойного. С одной стороны ее поддерживал сын, оберлейтенант, с другой — высокий, худой старик.
На другой день после похорон в особняке Юргенса разместился штаб какой-то воинской части. Жена, сын и верный служитель покойного уехали из города.
23
Самоубийство Юргенса привело друзей в замешательство. В критический момент, когда было уже очевидно, что в город должны прийти американцы, Ожогин, Грязнов и Ризаматов оказались одни, без какого бы то ни было плана действий, потерявшие связь с родиной. Все планы, намечавшиеся немецкой разведкой, потерпели крах.
— Неостроумно получилось у наших хозяев, — сказал Андрей, когда они вернулись домой с похорон. — Да и мы тоже хороши, сидели у моря и ждали погоды.
— А что же надо было делать? — спросил хмуро Никита Родионович.
— Действовать. Быть готовыми к такому концу...
— Общие фразы, — раздраженно оборвал Ожогин, — а что конкретно?
Андрей запнулся. Он и сам, собственно, не знал, что надо было делать.
ebooksa