— Кого? — удивленно спросил Ожогин.
— Карла Юргенса, — повторил Абих. — Не ваш ли это патрон?
Все удивленно переглянулись. Никита Родионович почти выхватил газету из рук Гуго, прочел объявление про себя, потом вслух и недоуменно поднял плечи.
— Что за чертовщина... Неужели он?
Андрей рассмеялся.
— Мы с вами, Никита Родионович, всех пережили: и марквардтов, и кибицев, и юргенсов, и гунке...
— Что же теперь делать? — поинтересовался Алим.
— Сидеть у моря и ждать погоды, — сказал Никита Родионович и задумался. — Значит, припекло, коли Юргенс не нашел иного выхода.
— А ведь он все делал обдуманно, — заметил Андрей.
— Из чего это видно? — спросил Гуго.
— Хотя бы из того, что он обеспечил нас на пять месяцев и продуктами, и деньгами.
— Вот уж с этим я не согласен, — вмешался в разговор старик Вагнер. — Не верю я, чтобы Юргенс месяц назад предвидел свою, так сказать, тихую кончину и вместе с тем проявлял заботу о вас.
— Да, тут много непонятного, — проговорил Никита Родионович. — Как хотите, мне даже не верится, что речь идет о нашем шефе. Может быть, на тот свет отправился его однофамилец.
— А что, если сходить? — предложил Алим.
— Куда? — спросил Абих.
— К нему... в особняк.
Ожогин встал и взволнованно заходил по комнате. Объявление о смерти Юргенса спутало все карты. После долгой, напряженной работы друзья остались у разбитого корыта. Все их шефы или сбежали, или арестованы, или умерли. К городу приближались американские войска. Они уже вошли в Кельн. Лучшим выходом из создавшегося положения было бы тронуться на восток, навстречу наступающей Советской Армии. Но для такого путешествия нужны документы. Выданные им пропуска были действительны лишь в пределах города. За его чертой их могли сразу же схватить и посадить в гестапо или, в лучшем случае, в концлагерь.
«Все рушится, и им теперь не до нас», — подумал Никита Родионович. Однако неясная надежда, что объявление в газете не имеет отношения к их шефу, заставила Ожогина согласиться с предложением Алима и пойти в особняк Юргенса.
У парадного подъезда особняка стояли два камуфлированных под зимний сезон лимузина. Это была необычно. Прежде машины никогда не задерживались у подъезда.
Служитель, впустивший Никиту Родионовича, на этот раз разговорился.