Гуго усмехнулся:
— С запада, в танках...
Никто не рассмеялся этой шутке. Друзья прошли по усыпанной свежим песком дорожке к калитке и начали прощаться. Когда наступила очередь Алима, он горячо, по-сыновьи поцеловал старика и первым вышел на улицу.
Здесь было тихо, казалось, город вымер.
— Счастливого пути! — бодро сказал Абих, и голос его прозвучал гулко, словно в большом пустом зале.
Друзья от неожиданности остановились. Никогда до этого они не наблюдали такого безлюдья, какое царило на улицах города сейчас. Стук каблуков звонко раздавался в тишине.
— Словно на кладбище, — сказал Андрей, стараясь ступать осторожно.
Трое путников пересекли улицу и свернули в переулок. Их маршрут пролегал через малонаселенную часть города к кирпичному заводу, а оттуда на запад, к лесу. Такой план обеспечивал, как казалось друзьям, безопасность движения и не вызывал подозрений. На запад уходили многие, и это считалось в порядке вещей.
Никого не было видно, только у аптеки они заметили полицейского, вывешивающего приказ. Друзья остановились, чтобы прочитать его. Комендант города объявлял, что, в связи с приближением войск противника и возможными боями, населению рекомендуется не появляться на улицах, во избежание жертв. Всякое гражданское лицо, замеченное в городе с наступлением темноты, будет расстреливаться на месте.
— Пока не стемнело, надо торопиться, — проговорил Ожогин.
Друзья ускорили шаг Через какие-нибудь пятнадцать минут они оказались около кирпичного завода. От первоначального намерения зайти к Паулю Роту пришлось отказаться. Время приближалось к шести часам, а до сумерек надо было выйти за черту города.
Путники обогнули огромный заводской двор, так знакомый Андрею и Алиму, и зашагали вдоль шоссе. Осталось пересечь пустырь, пройти мост через небольшой канал, а дальше начинались поля и за ними лес. На едва лишь друзья приблизились к мосту, как из маленького домика, примостившегося у самой воды, вышел автоматчик в форме «СС».
Ожогин, не оглядываясь и делая вид, что не обращает внимания на часового, уверенно шагнул на мост. Однако, волнение мгновенно охватило его. Присутствие эсэсовца не предвещало ничего хорошего.
Раздался повелительный окрик:
— Стой!
Ожогин остановился и неторопливо оглянулся. Автоматчик подходил к друзьям. Это был немец еще молодой, но с обросшим щетиной лицом. Глаза устало, с холодным безразличием смотрели на путников.
— В чем дело? — как мог равнодушнее спросил Никита Родионович.
Эсэсовец ничего не ответил и, поравнявшись с Ожогиным, загородил собой проход.
— Ганс! — крикнул он в сторону домика.
И пока Ганс, которого вызывал эсэсовец, собирался выйти из сторожки, автоматчик молча рассматривал задержанных.
ebooksa