— Прости, не помню. — Алексей опять склонился над чертежом яхты и над расчетами.
Он взялся за лекало, карандаш и, не поднимая головы, спросил, проводя плавную линию:
— А что это за Богодухов? Где-то я слышал…
— Где-то! — Аня подошла сзади, обняла его. Он ощутил ласковую тяжесть и теплоту. Замер, наслаждаясь кружащей голову близостью.
— О чем это я? — попыталась вспомнить она, связать нитку разговора, прерванного невольным порывом к Алексею. Поцеловала его в щеку краешком губ. — Не помню.
Он бросил лекало и карандаш, повернулся, притянул ее к себе, обнял.
В дверь постучали, и мальчишеский голос спросил:
— Тетя Аля!
Она отпрянула от мужа, точно великая грешница, застигнутая на месте преступления, залилась краской и неверным голосом спросила, подходя к двери и поправляя чудесные волосы:
— Что тебе?
— Арсений пойдет на занятия ЮДП?
— Он в парикмахерскую побежал, а оттуда — на занятия.
— Спасибо!
Аня подошла к зеркалу, увидела свое красное лицо, подкрасила губы и немного успокоилась. Алексей, вздыхая, ластиком стирал неточно проведенную линию.
— Вспомнила! Богодухов — это же Сморчков. Талантливый, обходительный, представительный такой, хотя и совсем неинтересный. Он сегодня официально оформил развод, и я видела, как он был опечален женитьбой Михаила на Нине.
— Тебе могло и показаться.
— Нет уж, извини… — Аня еще стояла у зеркала, держа в руке губную помаду. — Кстати, Нина — молодец, совсем не красится, даже губы не подводит. Не то что я. Но знаешь, верь моим словам: так просто это у Александра Александровича с Ниной не кончится.
— Фантазерка ты, Аня!
— Да, фантазерка, если замужем за строителем мифической яхты, но здесь, к сожалению, все реально. Есть предчувствие!.. Запомни мои слова. А Александру Александровичу надо сменить фамилию на Богодухова. Я обязательно помогу ему. Ты помнишь, как он Чацкого играл, помнишь монолог: «Карету мне, карету!» Не ладится жизнь, видно, у него. А ведь известным бы мог стать чтецом.
Она зашла за ширму, зашуршало ее платье, она сказала: