Поднебесный гром

— Какая гроза? Ты слышал доклад метеобога?

— Синоптик мог ошибиться.

— А карту-кольцовку смотрел?

— Я тебе говорю — вниз! — Струев повысил голос.

— Не могу. Руководитель полетов просил доложить вертикальный разрез.

Самолет будто запутался в угрюмой толще облаков, его бросало с крыла на крыло, но Федор, не отрывая взгляда от авиагоризонта, продолжал упрямо набирать высоту. Только на десятикилометровом удалении от земли облака как бы расступились и выпустили из плена спарку.

Струев нажал на кнопку внешней связи:

— Я — 607-й, докладываю погоду. Нижний край двести девяносто метров. Видимость под облаками три километра. Верхняя кромка облаков десять тысяч метров. Ложусь на курс.

— 606-го понял, — отозвался руководитель.

— Доложил 607-й, — поправил Струев.

С земли не ответили.

Через полтора часа спарка возвратилась на аэродром.

— Какие замечания? — спросил Суматохина механик.

— Машина удачная.

Федор стянул с себя шлемофон — легкий ветерок окатил его слегка вспотевшее лицо. Суматохина догнал Струев. Федор покосился на своего шеф-пилота:

— Высунулся?

— Что это значит?

— А ничего. Просто я еще раз убедился, что ты командовать любишь, где надо и где не надо. Неужели я сам не в состоянии вести радиообмен? Командир-то экипажа на сегодня — я.

— Ах вот оно что! — протянул Струев. — Тогда надо будет у тебя зачеты по знанию Воздушного кодекса принять.

У Суматохина на скулах напряглись желваки.