Полукровка

— А что так, в восемь рановато, люди ведь спят ещё, расшумитесь тут, потом скандалов не оберёшься.

— Что ты, не трусь, не расшумимся. Мы его по тихому сделаем. Я в обед уже за бензином сгонял, лампы паяльные заправил.

— Вот-вот, я именно этого и боюсь. У вас «по тихому» очень здорово получается. Год назад — что, забыл, как пальбой своей пол рыла кабану снёс, потом час его вокруг дома гонял, пока тот кровью не истёк. Все углы дома в кровяных подтёках были, насилу отскребла. Зато тишина-то какая была. Пол села собралось посмотреть, как ты в него картечью пулял, весь патронташ пустил в дело. «Тишь» стояла — хоть уши затыкай.

— Ладно, всякое бывает, с кем не случается, я же как лучше хотел.

— Если для вас ружейная канонада, двор, залитый кровью, и час поросячьего визга — это тишь, то тогда конечно, тогда действуй.

Николай поморщился женскому красноречию, но смолчал и с целью успокоения принялся за дворовые дела.

Утро в воскресенье обещало быть прекрасным. Прохлада милостиво распространила свои крыла над домами и дворами посёлка, позволив трудовому народу вдоволь насладиться ею.

Опустив подробности и технологию изготовления свинины по-домашнему, сообщу только то, что у мужиков «по тихому» получилось, ничто не нарушило воскресной утреней тишины. Даже Палкан, не выдержав, пока его пригласят к трапезе, сам пришёл во двор и присел неподалёку от тружеников. Ещё слабый, но в настроении, он внимательно наблюдал за происходящим, тут и получил полную порцию любимой свеженькой печёнки, которую проглотил почти не глядя.

«Свежина». Это слово известно каждому селянину. Свежина — это подведение годовых итогов дворового животноводства, это свершение запланированных покупок, это резкое сокращение ежедневной трудовой повинности, а ещё это праздник воскресного дня. В гостях — соседи из тех, кто обычно оказывает любую посильную помощь и поддержку, на кого можно без опаски оставить собственный дом и скотину, кому в тяжёлую минуту можно доверить всё своё хозяйство, а по надобности и детей. Именно от таких, истинно соседских отношений и появилось уважительное отношение к соседям. Сосед — больше чем дальний родственник. Если от кого-то доведётся услышать: «Мы были соседями, когда жили в …», — это означает, что разговор пойдёт о близком доверенном человеке. «Жили мы славно — по соседски» — эти слова, сказанные в чей-либо адрес, означали, что не то чтобы споров не было, а наоборот, полное и безоговорочное единодушие с теми, о ком пойдёт речь.

После окончания разделки туши обычно приступали к застолью. Свежина на столе была главным блюдом, ну и, конечно, какое застолье без аккуратно изготовленного самогона. О самогоне исписаны целые книги, и поэтому продукт под этим названием в характеристике не нуждается, а свежину опишем.

40

Выходной день на селе, это не день отдыха, а своеобразный рабочий день. Просидеть у телевизора ни за что не получится, особенно летом. А потом, и подработать не лишнее: кто-то в огороде свою прибыль растит, потом на базаре продаёт, кто-то пчёл развёл и с ними мается, их по обычаю «пчеломорами» зовут, кто-то скотиной весь двор заполонил, у таких стойких скотоводов со двора навозный запах не выветривается годами. У них навозом пахло везде: под подушками на постели, под обувными стельками, в карманах парадного пиджака. Старенький галстук на потёртой резинке, носовой платок в кармане парадной рубашки и те не имели собственного запаха. Тяжёлая она — трудовая крестьянская копейка, что ни говори, но и без неё никак. Много особенностей у сельской бытовой жизни, одна из них — это растить дворовую живность. К примеру, что такое растить — это всем понятно. Кормишь её, ухаживаешь за ней, заботишься о ней, лечишь её. А дальше что? Дальше всему один конец — забой на мясо. Так вот, чтобы вырастить свинью, нужен год времени и полтонны комбикорма. И ещё необходимо вникнуть в тонкости свиноводства. В общем, кабан, если его кастрировать, быстрее набирает вес и вырастает крупнее свиньи. Это каждый селянин понимает. От этого и стоимость поросят на базаре разная. Свинки дешевле, кабанчики подороже. Если растить свиней для последующей продажи мяса, то возникает одна существенная забота — кабанчика нужно вовремя подрезать, то есть кастрировать, а это уже целая церемония. Денежная плата, три литра самогона, стол закуски и вызов ветеринара на дом.

По этой причине у Лёвки Брызгина, местного ветеринарного фельдшера, сегодня вроде как работа. Чтобы вырастить свинью и превратить её в отменную свинину, нужно её просто кормить и вовремя забить. Чтобы вырастить кабана на мясо, обязательно нужен Лёвка, и без него не обойтись. Почему именно он? Просто в этом деле именно он был настоящий виртуоз. Не подумайте, что Брызгин был извергом. Вовсе нет, сам по себе он очень заботливый отец, примерный работник и специалист грамотный. На свиноферме он был частым посетителем, как ветеринар. «И лечит, как говорится, и калечит» — так о нём отзывались свинарки за его конкретную деятельность по «кабанчикам». Лёва, проделав своё привычное дело с очередными четырьмя «пациентами», получил полный расчёт в размере червонца — розовый такой десятирублёвик с портретом В.И. Ленина на фасаде и плюс богатое застолье. Валентина, жена хозяина подворья, не скрывая радости от завершённых, наконец, хлопот, волчком крутилась вокруг стола и то подкладывала мужикам в тарелочки горячего, а то подливала им в рюмки горячительного. Дело дошло до песен, и тут уже никто никого не стеснялся, есть талант или его нет, никакой разницы, за столом поют все.

41

Подумать только, в выходной день, под чистым небом, в тени двора, при прохладном летнем ветерке — свежина. Свежина — это обжаренные и тушённые в наваристом бульоне крупные куски свинины. В большом казане, аппетитно булькая, томится много мяса, ливер и сало. Всё настолько проварено, что тает во рту. А свежина плюс самогон — это общеизвестная формула, которая однозначно приводила, приводит и приводить будет к одинаковым результатам. Мужики, изрядно захмелев, затянули застольную песню, воскресный праздник приблизился к апогею.

— Коль, я пойду в дом мясо прибирать, а вы тут без меня справляйтесь вон, если что, Ольга вам горячего добавит.

Лида решила, что застолье застольем, а дело стоять не должно, и, перед тем как заняться домашними делами, вышла на улицу, чтобы слегка проветриться и, как обычно, оглядеться, посмотреть по сторонам. Прямо скажем, частая процедура местных хозяек — выйти за ворота, осмотреться по сторонам, тем самым показать соседям, что в доме праздник, если случится, то и поболтать с кем придётся по соседски, о том о сём. К её глубокому сожалению, в этот раз на улице для пересудов никого не оказалось, ну почти никого.

Её взгляд привлёк соседский мальчик, шедший от ворот дома Смирновых. Очень уж странный был на нём наряд. Лида увидела это чудо и не смогла сдержать смех. Фёдор Смирнов надвигался на неё с выражением озадаченного банкира на лице, как будто что-то глобальное вычислял в уме и эти расчёты всё никак не сходились.

Несмотря на разгар лета, на его голове не к месту была нахлобучена шапка-ушанка, одно ухо шапки лежало по уставу поверх макушки, а второе оттопырилось в сторону, и его шнурок свисал вниз, покачиваясь в такт ходьбе. На детском тельце Федюнчика была надета растянутая, поношенная майка, цветом в девичестве белая, а теперь смесь многих цветов и ни одного из палитры Шишкина или Поленова, сплошь Пикассо, Мане и т. п. Длинные трусы до колен больше напоминали шотландскую складчатую юбку, только чёрную. Резинка на них прослабла, и трусы от этого немного сползли, оголив округлый ребячий пупок. Видок, прямо скажем, смешнее не придумать, но и это ещё не всё. На ногах этого отъявленного самурая были надеты отцовы кирзовые сапоги. Цвет этих сапог от старости превратился в серый. Пересохшая сморщенная кожа, век не видавшая чёрного солдатского гуталина, настолько задубела, что забить в неё гвоздь было бы проблемой. Такая странная обувь исключительно случайно могла заваляться где-нибудь в сарае и опять же по странной случайности до сей поры не угодила в печь. А тут, надо же, пригодились. Сапоги болтались на детской ножке, как нечто неприличное в проруби, а выглядели они, больше напоминая лыжи с загнутыми вверх мысами. Голенища чудо обуви перехлёстывались с трусами так, что его тоненьких коленок почти не было видно. Как говорится, кавалерийская, очень косолапая походка завершала сельский натюрморт. Лида хохотала от его облика, едва не теряя сознание, и, с трудом подавив очередной приступ смеха, с серьёзными нотками в голосе перешла к расспросам:

— Фёдор, ты это куда принарядился, шапку новую надел? Уж не в район ли поедешь?