Храм

— Как вернемся – должна быть, — ответил Свист.

Сидя на траве, он снаряжал блестящие патроны в квадратный магазин своей винтовки.

Щелк – восемнадцать.

Щелк – девятнадцать.

Почему‑то этот звук его успокаивал. В коробку магазина помещалось двадцать остроконечных патронов, но последний он вставлять не стал, чтобы пружина не срабатывалась.

— Свист, — тихо спросил Крепыш, наклоняясь поближе к охотнику. – Я хотел у Ореха спросить еще вчера, но он что‑то не в духе: зачем мы этих зверей перестреляли?

Свист вставил магазин в винтовку.

— Еще Отец рассказывал, что обезьяны – самые опасные звери, что их бояться нужно сильнее всех остальных.

— Чего их боятся? Ни клыков, ни когтей.

— Не знаю, но старшие так решили, значит неспроста.

Свист тяжело вздохнул. Теперь уже некому было задавать вопросы – Отец исчез, а с ним и все ответы.

Закончив с оружием, он положил тяжелую винтовку себе на колени и приступил к завтраку.

— Ну как тебе пострелушки, а, Тропа? – спросил Пластун, обращаясь к соседу.

То был здоровенный детина с всклокоченной огненно–рыжей бородой и водянисто–голубыми глазами. Темно–зеленый комбинезон обтягивал могучие плечи, едва не лопаясь по швам каждый раз, когда хозяин вздумает потянуться. Тропа почесал лапищей немытую голову.

— Я никуда не попал, — озадаченно прогудел бородач.

Он посмотрел на старенькое двуствольное ружье, лежащее возле его рюкзака.

— Дурацкая штука.

— Ну ты это… — оторвался от фляги Скальник, — Нечего на зеркало пенять коли рожа крива!

— А ты потопчись на лестницах с мое, тогда и поговорим, — лицо Тропы налилось багрянцем. – Я вообще только воздухом подышать выбрался.

— Унялись оба! – веско произнес Орех. – Не пузырься, Тропа, вас, водоносов, не за меткую стрельбу уважают.