Храм

Свист устроился неподалеку от костра на разостланном одеяле, от белого песка исходило приятное тепло.

Откуда‑то из влажных дебрей Нижнего Леса раздался заупокойный вой, ровно непохожий на Голос Ночи, известный жителям Дома, сколь и пугающий.

Охотники моментально оказались на ногах, схватившись за оружие. Только Орех с Пластуном, да еще Свист, остались лежать на одеялах.

— Сказал же, бояться нечего, — снисходительно напомнил Свист, — вы и в норе так дергаться будете?

Скальник, витиевато ругнувшись, первым вернулся на свою лежанку. После, его примеру последовали и все остальные. Повисла тишина, в которой хорошо слышалось тревожное дыхание десятка мужчин.

— Красиво, — вдруг заметил лежащий рядом со Свистом Шип, уставившись в темное небо. – Никогда не видел звезд, а оно вон оказывается как здорово.

Свист покачал головой, соглашаясь, будто собеседник мог увидеть его жест в наступившей темноте.

— Уходить надо, — Пластун упрямо сдвинул шапку на затылок.

— Нет, нужно развить успех, — не сдавался Орех.

— Какой успех? Орех, где ты в этой мелкой драчке успех‑то увидел?!

Ругань старших добытчиков разбудила всех остальных. Солнце едва осветило Нижний Лес, и каждый из охотников Дома был уверен, что еще часок поспать вполне себе можно.

— Нельзя отдавать это место.

— Орех, когда гадоверы смекнут, что тут что‑то нечисто, они примчатся сюда в таком количестве, что мы и пяти минут не продержимся. А смекнут они точно, и довольно скоро – когда их собиратели, ходившие этими местами, перестанут возвращаться.

— Три дня, Пластун. Пробудем здесь всего три дня, — настаивал Орех. – Возьмем пленных, сколько сможем увести, и вернемся в Дом.

Пластун понизил голос, но Свист все равно услышал его слова: в последнее время его чувства обострились.

— А если сюда два настоящих шамана выйдут, а? С одним мы еще как‑то управимся, но двое…

Орех заиграл желваками — аргумент собеседника попал в цель.

— Ладно… твоя правда, — нехотя признал он. – Будем отходить, я заберу пленных и поведу их к обрыву. Ты выжди пару часов, и тоже отходи к тому месту, где спускался.

— Хорошо, но мне к чему тут задерживаться?

— Чтобы прикрыть наш отход, вдруг кто‑то придет с востока. Выйди они нам в тыл – могут и беды наделать. Я застряну на подъеме, вон сколько дикарей придется вести. Ну или давай наоборот – ты с пленными, а я прикрою.