Храм

Две сотни ошалевших глаз смотрели на охотника, будто видели его в первый раз. Победители и побежденные – все разглядывали Скальника.

— Поджигайте уже, что ли, — поежившись, сказал он, чувствуя на себе всеобщее внимание.

От этих его слов оцепенение спало: факелы ткнулись в хворост, и дикарские женщины как по команде зарыдали. Никто более не произнес ни слова.

Свист не заметил, как рядом оказался Орех, протянувший ему руку, желая помочь подняться.

— Ты видел? – хриплым шепотом спросил десятник.

Орех кивнул и разгладил усы дрожащей рукой. Потрясенные недавним зрелищем, мужчины присели на скамью. Вскоре истошно завопили дикари, заживо пожираемые огнем. Их боль громко приветствовали люди Света.

— Что это было? – Свист отвернулся от пламени.

— Не знаю.

Орех задумчиво покачал головой.

— Как думаешь, Пластун тоже видел это? – Свист особенно выделил последнее слово.

— Наверняка. Он ведь тоже носит в себе мерцало.

— Так что, выходит и Великий Змей и Светоносец существуют на самом деле? Вы, то есть мы, ошибались, считая их пустыми сказками?

— Вера творит чудеса, — пожал плечами Орех, а потом добавил. – По принципу взаимности.

С того самого момента как война против дикарей стала делом решенным, Свист представлял себе этот день – день победы. Почему‑то победа должна была звучать трубами и пахнуть лепестками роз, вперемешку с порохом салютов. Десятник видел множество счастливых лиц, все поздравляли друг дружку, и само собой выходило, что с завтрашнего дня жизнь непременно изменится к лучшему.

В реальности все оказалось совсем по–иному: ночной ветер понемногу уносил тошнотворный запах горелой человечины, где‑то в толпе пленных захлебывался плачем ребенок. У костров сидели воины Светоносца и молча ели, изредка перебрасываясь короткими репликами. А его самого одолевало чувство глубокого разочарования и опустошенности.

Сперва Скальник хотел заставить нескольких пленных готовить победителям ужин, но паладины наотрез отказались принимать безблагодатную пищу еретиков, и под страхом кровопролития запретили другим это делать. Пришлось воинам давиться принесенными с собой пайками. Орех куда‑то запропастился, прихватив с собой Желтого Кота и провожатого из местных. Что он хотел найти в разоренной деревне, Свист понять никак не мог.

Десятник махнул рукой на ужин, казавшийся ему безвкусным, и пошел проверять часовых.

42

— Только не переборщите, — крикнул Пластун. – Не хватало еще, чтобы к концу перехода у них руки отсыхать начали.

Скальник и Дрозд, занятые увязыванием дюжины пленников, переглянулись и невозмутимо продолжили работу.