Храм

«Хуже точно не будет», — решил он.

И вновь он отметил, что людей осталось больше, нежели в прошлый раз. Свист огляделся – теперь на стене висели целых два полотна.

«Да возлюблю Свет», — гласили два ряда ровных букв.

Ведун надел свою шапку, повесил на шею цепочку, звенья которой были скручены из проволоки. На цепи висел большой амулет, хоть и сработанный из подручных материалов, но без сомнения искусно.

— Семья моя! Свет объединил нас, сделав братьями и сестрами. Он дал нам крепкие стены для защиты от ночных чудовищ, алтарь для того, что бы помогать нам пищей и одеждами. Но это не значит, что мы должны сидеть, сложа руки! Каждый из нас должен быть готов к подвигу во имя Света. Каждый должен доказать, что он достоин быть среди Его детей и купаться в лучах священного сияния.

Он посмотрел в глаза Свисту. Всего мгновение длился этот взгляд, но охотник понял, кому конкретно адресованы эти слова.

— Нет лучшего подвига, чем оказать помощь семье. Переступить через свои желания и страхи, сделав что‑то по–настоящему важное!

Ведун резко указал на вывешенные полотна.

— Возлюбите свет! – крикнул он. – Но любовь проявляется не в пустых заверениях, но в подвижничестве, в ответе добром на добро. Каждый должен сделать все, что в его силах, потому – только так Свет прогонит тьму, и люди смогут жить без страха. Разве не высшая цель – освободить людей от давящего ужаса ночи?!

Арахна с тихим стоном упала в обморок, оборвав речь Ведуна. Ему редко удавалось закончить проповедь.

16

Охотники выбрались из норы и продолжили путь. До Запретного дворца, оставалось совсем немного. Даже охотники–ветераны обходили стороной эти места. Чем дальше они продвигались, тем пустынней казался лес – не щебетали птицы в плешивых кронах, не шуршал палой листвой мелкий зверь. Тишина стояла мертвая.

Всю дорогу, без малого три дня, Свист думал о том, что сказал ему Ведун. Конечно, предводитель общины говорил со всеми, но обращался‑то он лично к Свисту. Охотник раз за разом вспоминал сказанное Ведуном, крутил услышанные слова и так и эдак все стараясь понять, как вдруг случилось, что страх грядущих опасностей оставил его. Наверное, дело был в том, что вышагивая по заброшенной тропе, Свист точно знал, зачем идет.

Свист тряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли. Сейчас не то время, и уж точно не то место, чтобы предаваться размышлениям и самокопанию.

Пластун шел впереди, осторожно перекатываясь с пятки на носок. Он тут никогда не бывал, но зловещая атмосфера этого места угнетала даже его.

Лес помалу редел, все больше встречалось мертвых, сухих стволов, тянущихся вверх, словно руки мертвеца. За это сравнение Свист обругал себя последними словами и строго–настрого запретил себе думать в подобном ключе.

Им пришлось сделать небольшой крюк, обходя бурелом, но наконец среди переплетения сухих ветвей стали видны серые камни древнего строения. Охотники прошли еще немного и залегли у корней некогда могучего дерева, что высилось на самой опушке.

Там, впереди, возвышалась семиступенчатая пирамида. Очень похожая на то место, в котором жил сам Свист. Только внешние стены Дома были покрыты мхом и ползучими растениями, делая его похожим на естественную скалу. Здесь же, безжизненный камень оказался нетронутым. Даже вблизи самой пирамиды ничего не росло. Земля походила на пепел, покрывавший все пространство между пирамидой и лесом.

Люди пролежали так около часа, изучая пирамиду, и ее окрестности, через окуляры своих биноклей.

— Ну, пошли, — шепнул Пластун, словно кто‑то мог их услышать.