— Да!
— А ты её ревнуешь?
— Ревную? Нет, она же моя сестра! — ответил он. — К чему ты это все?
— К тому, Штандаль, что раз уж мы тут мифы развеиваем, то на тебе еще один разгром: Я не влюблена в Демиена, а он не влюблен в меня: мы дружим с самого детства — он для меня как брат. Это не та любовь, которая может вызвать ревность! Ясно?
Глаза Феликса обвели гостиную, и следом за ним Кира обнаружила, что все собравшиеся смотрят на них с интересом.
— Кто следующий? — спросил Эмиль, заметив её напряжение. — Я вот, к примеру, все еще сплю с плюшевым медвежонком.
Теперь все смотрели на него и Кира облегченно вздохнула.
— А что? — он скрестил руки на груди. — Это тяготило меня: попытки прятать его от соседей по комнате, страх разоблачения, самоанализ психологического застоя, страх расставания… А теперь, я признался, и вроде как свободен! Кари, — обратился он к малышке. — Ты любишь плюшевых медведей?
— Нет! — уверенно ответила она, протягивая ему ежика. — У меня есть живой Мармеладка!
Пока все смеялись над Радугой, Кира спросила Макса:
— Она что, назвала ежика Мармеладкой?
— Да, — так же тихо ответил он, улыбаясь.
— Как конфету?
Макс рассмеялся. Он посмотрел в её глаза: зеленые с серой паутинкой, длинные ресницы, касающиеся тонких бровей, и этот блеск во взгляде.
— А вы с Эммой и правда, очень похожи! — заметил он.
— Чем же?
— Да многим! — ответил он, разворачиваясь к ней всем корпусом. — Вы обе любите лошадей. Хорошо разбираетесь в физике, — перечислял Макс. — У вас обоих приятный голос и красивые выразительные глаза. Вы даже одним и тем же вещам удивляетесь одинаково.
— Прости, что?
— Я говорю, вы удивляетесь одинаково.
— Да нет же, что там про глаза? — уголки губ дернулись в неуловимой улыбке. — Ты считаешь, что у меня красивые глаза?