— Вы представляете, Афанасий Герасимович, ну цепляется и цепляется. У каждого закурить просит, — расцвел Куркин. — Смотрите! И Бадыкин в норме. Ни в одном глазу.
— Ну, как, Бадыкин, скучаете без универсама? — спросил Комлев.
— Совсем другой коленкор! Вот переставили, и дела пошли по-другому. Там ведь везде дружбаны. Куда от них спрячешься?..
— Ну, желаю успеха, — Комлев развернулся и уже вышел было за дверь, как его догнал Бадыкин.
— Афанасий Герасимович! У меня личный вопрос.
— Какой?
— Хватит мне у теши маяться… Пора и жилье свое иметь.
— А что, площадь недостаточна?
— Пять человек на двадцати метрах. Она меня пустила по безвыходности. Мне бы на худой конец хоть комнатенку в общежитии…
— Конечно, для семьи надо отдельное жилье иметь, — солидно произнес Комлев.
— И я о том же…
— Хорошо. Я поинтересуюсь. Но пока ничего не обещаю.
— Да уж вы поинтересуйтесь. Пожалуйста.
Комлев по крутой лестнице вышел из подвала и направился дальше. Бытовые условия людей — это, конечно же, его вопрос. Но с лейтенантскими погонами решить его будет ох как трудно. Он и раньше видел, как люди, стоявшие в очереди по три десятка лет, порой получали жилье при уходе на пенсию. А тут милиционер с крошечным стажем…
На перекрестке нес службу Борских. Заметив сошедшего с троллейбуса замполита, он стал энергично покрикивать на бабок, расположившихся по тротуару со своими яблоками, петрушкой, укропом…
— Собрались здесь! Не положено! Брысь! На рынок!..
Бабки, мигом сообразившие, в чем дело, подхватили свои сумки и бойкой рысцой потянулись к трамвайной остановке. Борских развернулся и, чеканя шаг, подошел к Комлеву:
— Товарищ старший лейтенант! За еремя дежурства задержано двое. Отправлены в отдел.
Комлев козырнул в ответ и привычно по-комсомольски пожал руку милиционеру.
— А вы что, действительно хотите уходить? Это правда? — спросил Комлев, вспомнив слова ротного на инструктаже.