— Это уже кое-что.
В комнату вошли Валя и Хрусталева.
— Марина, ты знаешь этого товарища? — спросила Нуриева.
— Да, — покраснев, ответила Маринка.
Как ей идет румянец! Я на мгновение забылся. Почему-то вспомнилось поле с дозревающей гречихой и заря перед восходом солнца. Где-то совсем близко ошалело бьют перепела: «Так пойдем! Так пойдем!» Наступает час пробуждения природы. Я всматриваюсь в окружающее и вижу его таким, каким оно было вчера, и уже не таким. Появилось что-то неуловимо новое. Вот и Маринка. Ведь я видел ее совсем недавно. Тогда она казалась мне такой же девушкой, как и многие другие. Ну, может, чуточку лучше. А сегодня? Сегодня она уже другая.
— Товарищ Нагорный, — объясняла Курнева, — просит от имени комсомольцев своего подразделения разрешить шефство над вашей группой. Что скажешь на это, Хрусталева?
— Я за. Но надо посоветоваться еще и с ребятами.
— Будем считать вопрос решенным. Советуйся. Что еще требуется от комитета комсомола?
Вопрос был обращен ко мне, и я ответил:
— Теперь вроде бы все. Спасибо вам. До свидания.
Из комнаты мы вышли вместе с Маринкой.
— Как это вы так сразу? — спросила она.
— Да вовсе и не я, а наш командир.
— Ах не вы?
— Собственно...
— Не будем больше об этом говорить. После уроков приходите в десятый «В». Там мы и обсудим ваше предложение, — и Маринка, дав понять, что разговор окончен, ушла к своим подругам.
«Э-э, да мы еще и с характером, — подумал я, спускаясь по ступенькам вниз. — Ох, эти женщины! Даже самые юные из них легко усваивают, что право на внимание — прерогатива женщин, и те из мужчин, которые забывают об этом, не достойны внимания женщин».
До окончания уроков в десятом «В» классе оставалось более двух часов, и я решил скоротать время за прогулкой по городу. Кроме того, мне как военному, подразделение которого расположено в непосредственной близости от Балаклавы, необходимо хорошо знать этот город. И чем скорее я это сделаю, тем лучше и для меня и в какой-то степени для самой Балаклавы, мир и покой которой я призван беречь так же, как и свой дом.
Набережная бухты в это время была пустынна. Лишь метрах в двухстах от меня, ближе к морю маячила фигура какого-то подростка. В одном месте я спустился по ступенькам вниз, к самой кромке берега. Вода в заливе чистая, прозрачная, сверху— теплая, глубже — холодная. Долго держать руку глубоко в воде нельзя: сводит пальцы. При попытке зачерпнуть пригоршней воду мальки, стайками плававшие у берега, юркнули в сторону. Я погрузил руку в воду и замер. Некоторое время они опасливо обходили ее, но потом осмелели настолько, что спокойно проплывали между растопыренными пальцами, стукались о них своими булавовидными головками.
Подросток, к которому я подошел, сидел и удил рыбу.
ebooksa