– Вашему высочеству известно, что на отвагу и преданность населения Иркутска можно положиться, – отвечал генерал Воронцов.
– Да, генерал, – великий князь благосклонно кивнул, – я высоко ценю патриотизм нашего народа. Благодарение Богу, он пока не испытывает мук голода и ужасов эпидемий и у меня есть причины верить, что они его не постигнут. Но на стенах крепости я могу только восхищаться храбростью наших людей. Вы поняли мои слова, господин представитель купечества? Я просил бы вас передать их в точности.
– Благодарю ваше высочество от имени города, – отвечал тот. – Но смею ли спросить, какой крайний срок прибытия подкрепления вы предполагаете?
– Дней через шесть, самое большее, – заявил великий князь. – Сегодня утром в город сумел проникнуть ловкий и смелый посланец, он заверил меня, что пятьдесят тысяч русских под командованием генерала Киселева форсированным маршем движутся сюда. Два дня назад они были на берегах Лены, в Киренске, теперь ни стужа, ни снегопады не помешают им прийти. Пятьдесят тысяч хорошо обученных солдат, ударив бухарцам во фланг, быстро освободят нас.
– Хорошо, господа, – одобрил великий князь. – Дождемся, когда наши колонны появятся на холмах, тогда и раздавим захватчиков.
Потом, повернувшись к генералу Воронцову, распорядился:
– Завтра мы с вами пойдем посмотрим, какдвижутся работы на правом берегу. Ангара несет льдины, она скоро замерзнет, тогда бухарцы, возможно, и перейдут ее.
– Не позволит ли мне ваше высочество сделать одно замечание? – спросил глава купеческих гильдий.
– Сделайте, сударь.
– Мне случалось видеть, что Ангара продолжала нести льдины, но полностью не замерзала и тогда, когда температура падала ниже тридцати-сорока градусов. Причиной тому, несомненно, является ее стремительное течение. Если бухарцы не найдут иного способа форсировать реку, готов поручиться вашему высочеству, что таким путем они в Иркутск не войдут.
Генерал-губернатор тотчас с готовностью подтвердил это.
– Отрадное сообщение, – сказал великий князь. – Но, так или иначе, мы будем готовы к любому повороту событий.
Затем он обратился к начальнику полиции:
– А вам нечего сказать мне, сударь?
– Я, – отозвался тот, – должен передать вашему высочеству прошение, адресованное вам через мое посредничество.
– Адресованное кем?
– Изгнанниками, сосланными в Сибирь, их в городе, как ведомо вашему высочеству, пять сотен человек.
Уходя от нашествия, политические ссыльные действительно стекались сюда со всей провинции, как все, подчинившись приказу отойти в Иркутск, покинуть поселки, где они занимались различными профессиями, преимущественно медициной и преподаванием – кто в гимназии, кто в японской школе, кто в училище навигации. Великий князь, как и царь, уверенный в их патриотизме, с первых же дней приказал выдать им оружие, и они показали себя отважными защитниками города.
– Чего же просят ссыльные? – спросил он.
Начальник полиции доложил: