Покаяние

— Но я хожу… Голова должна быть в холоде, чтобы разум давлел над чувствами, а не чувства над разумом. Ты согласен, дружище?

— Абсолютно… В таком случае, чувство желания выпить вина должно уступить разумному решению…

— Пойти и продать шапку! — смеясь, перебил Виктор.

Трамвай, фуникулёр, и вот мы среди барыг–спекулянтов, моряков–торгашей и многочисленных покупателей.

Народу — не протолкнуться. Все машут, трясут куртками, носками, блузками, чулками, сапогами, туфлями, сумками, косметикой, джинсами, перчатками и прочим шмутьём.

— Граждане! Продам котиковую шапку! Новую! По госцене!

Что новая — точно. Два раза всего и надел её.

— Носи, сыночек, не застуди голову. По знакомству достала, — говорила мне мать.

А сыночек продаёт шапку, чтобы один вечер в кафе посидеть с другом…

— Сколько просишь? — подлетает покупатель.

— Тридцать! Сколько стоит в магазине, за столько и продаём.

— Беру!

— Я дам сорок! — теребит шапку из рук другой покупатель.

— Поздно, дорогой… Продана уже, — спокойно отвечает Виктор и отдаёт шапку первому покупателю. — Мы не барыги какие–нибудь…

И всё в обратном порядке: базар, фуникулёр, трамвай.

Но вместо унылого и холодного берега Амурского залива удобный столик в тёплом кафе «Театральное».

Белоснежная скатерть, две бутылки болгарского «Бисера» и два горячих бифштекса на ней.

Тонкий перезвон фужеров.

— Это ты здорово придумал… В самом деле — зачем мне шапка? За тебя, друг!

— Спасибо твоей маме! За неё, дружище! За лучшую из женщин, ниспославшую мне такого замечательного друга! За её заблудшего сыночка, пропивающего мамин подарок с философствующим повесой, мучимым желанием познать тайну женской души.