Неверное сокровище масонов

Уже в редакции, Саша, покопавшись в старых блокнотах, сообщил:

– Каткова была фамилия помещицы. Вроде, как даже не графиня.

Сидеть на работе после нескольких бокалов пива ему явно не хотелось:

– Давай съездим?

– Куда?

– В Новую Лаву. Возьмём редакционный автомобиль и махнём прямо сейчас. Хороший материал получиться. А то стали уже забывать старых ленинцев.

Через пару часов мы уже бродили по местам, где доверчивые дети швейцарских гор строили коммунизм. Унылое место, пруд и домики в овраге, кладбище на горе. О коммунистических мечтателях напоминало лишь старое здание с мемориальной доской и кирпичная водокачка над селом. На кладбище мы нашли могилу старика Платтена. Видно было, что за ней уже, как минимум, несколько лет не ухаживают – трава в человеческий рост.

– Раньше, поди, в пионеры, здесь принимали, – невесело предположил Саша.

Интересно, что бы сказал по этому поводу, старый преподаватель научного коммунизма. Губительность идеологической химеры до боли била в глаза, и как памятник ей и немой укор всем социальным авантюрам, грустно зарастала травой забвения одинокая могила человека, приехавшего из далёкой и прекрасной Швейцарии в забытый богом овраг и оставшегося здесь навсегда.

Но что привело сюда его сына? Высокопоставленный коминтерновец, друг самого Ленина, вдруг по собственной воле перебирается из Альп в эту глушь и торчит здесь до 1927 года. Откуда такая любовь к родине вождя? Да и прошла она быстро, уже через четыре года. Не нашёл того, что искал? Или надеялся получить под коммуну другое имение? В Тереньге, например? Что искал здесь профессиональный перевозчик революционеров и бриллиантов, посвящённый в самые великие тайны XX века? Он ведь был хорошим деловым партнёром Вальтера Николаи.

Мне это, к сожалению, ничего не давало. К колоде ярких личностей и авантюристов, чьи судьбы, так или иначе, оказались связанными с этим захолустьем, прибавилась неординарная фигура проводника пломбированного вагона, в котором король шпионов отправил некогда в Россию революцию и позорный Брестский мир.

– Унылое местечко, – вздохнул журналист.

Вокруг раскинулась степь, зацветали травы и ветер пах сладостью. Сонно гудели пчёлы. Самая благодатная пора. А каково здесь зимой или поздней осенью?

– Неужели для друга самого Ленина не могли найти местечко повеселее? Здесь же в округе такие красивые места.

– Искали. Платтен всё время пытался перебраться в другое имение, ездил по уезду. Через пару лет получил ещё место в другом селе, – Саша неторопливо полистал блокнот, – Тёплый Стан называется. А потом уже перебрались отсюда в Подмосковье.

Уже в гостинице я нашел в навигаторе этот самый Тёплый Стан. Он находился к северу от Новой Лавы и также далеко от Тереньги. Если Платтен действительно хотел заполучить под свою коммуну именно дворец госпожи Перси-Френч, то, как раз на этом этапе ему стала ясна вся тщетность таких попыток. После чего все разговоры о построении коммунизма непременно на родине Ленина прекратились, и всё дальнейшее уже происходило далеко отсюда. Поближе к столице.

XIX. Исчезающая тайна

Вечером страшно было, что судьба есть, а утром ещё страшнее сделалось от того, что её нет.

Леонид Юзефович. Костюм арлекина.

Алексея я встретил возле библиотеки. Где ещё искать этого очарованного любителя книг? Пока всё шло нормально. Прибыв накануне ночью в Ульяновск на сызранском автобусе, я благополучно сошёл ещё до автовокзала и, никем не замеченный, спокойно добрался до своей квартиры. Там, от души отоспался, оставил лишние вещи и теперь готов был поступить под бдительное око преследователей. В дорожной сумке лежали лишь смена белья, блокнот, с ничего не значащими выписками, и джентльменский набор, включающий опасную бритву фирмы «Золинген», которой предстояло развеять все сомнения любопытствующих по поводу натуральности моей бороды.

Библиотекарь был доволен. Он пребывал в своей стихии.