– Но, раз Вы меня об этом спрашиваете, значит, и сами в это не верите?
Если бы он знал, что вопрос задан просто для поддержания разговора, симпатии в его взгляде было бы, наверное, меньше.
– У меня нет причин не верить столь солидному и авторитетному изданию. Просто, я думал, что Вы поможете мне узнать, на чём основано данное утверждение.
– А ни на чём, – радостно ответил краевед, – жил здесь в конце XVIII века такой архитектор, вот решили, что он и строил. По принципу – больше некому.
– Очень сомнительный принцип. Но разве в те времена в округе ничего не строили, кроме этой беседки? – я намеренно старался поменьше избегать слова «храм», чтобы не наталкивать собеседника на масонскую тему. Пусть он выйдет на неё сам.
– Почти ничего не сохранилось. Здания XVIII века страдали от пожаров, неоднократно перестраивались, а потом большевики уничтожали и то, что осталось. То, что дошло до нас можно пересчитать по пальцам.
– Грустно всё это. Каких-то двести лет и всё уже утрачено, – скорбь в моём голосе была совершенно неподдельной. Я был действительно поражён.
– Остались, конечно, некоторые чертежи, старые фото, – поспешил утешить меня краевед, заметив столь сильное расстройство. – Нельзя сказать, что об этом времени нам совершенно ничего неизвестно.
– Так были здесь другие архитекторы или нет?
– Не обязательно заказывать проект местному зодчему. В Симбирске жило много достаточно образованных и состоятельных людей с обширными связями в обеих столицах. Тот же Карамзин, уроженец здешних мест, в своём знаменитом путешествии объехал пол-Европы, масон Тургенев был главой Московского университета. Так что автором проектов наших зданий мог быть кто угодно, хоть сам Баженов. Он, кстати, был тоже масон.
– Баженов за работу и взял бы соответственно.
– Совсем не обязательно. Зодчий долгое время был в немилости у самой императрицы. Как раз шли гонения на «вольных каменщиков». Баженова отстранили от строительства дворца в Царицине и в его биографии есть ничем не заполненный период длиной в несколько лет. Чем он занимался в эту пору доподлинно неизвестно.
Пришлось цепляться за соломинку:
– Можно сказать, что эта беседка выделяется на фоне других архитектурных творений того времени?
– Напротив. Она довольно органично вписывается в общую картину. Беда только, что сама картина неясна и расплывчата в силу упомянутых мною причин.
– Вы не могли бы воспроизвести её хотя бы в самых общих чертах. Должна же быть хоть какая-то версия? Кто, предположительно, мог построить эту беседку и зачем? Неужели Вы, никогда не пытались решить этот вопрос, хотя бы только для себя?
Улыбка моего собеседника стала грустной. Ему явно импонировал мой искренний интерес к тому, о чём я спрашиваю, и было жалко меня разочаровывать:
– У меня нет никакой версии. Откуда ей быть? Ведь нет никаких фактов. Была какая-то беседка, которую некоторые считали масонским храмом. Стояла много лет заброшенная. Вот и всё. Сохранилось несколько изображений, да куча сплетен. Ни чертежей, ни документов. Что касается общей картины – она, в общем, безрадостна. Каменное строительство – удовольствие дорогое, мало кто мог себе это позволить. А уж тем более по проекту хорошего архитектора. Качество строительства тоже оставляло желать лучшего. Многие старинные здания поражают мощностью своих стен. Крепости прямо какие-то. А ларчик открывается просто – не умели рассчитывать. Не знали подлинного качества материалов. Вот и делали с большим-большим запасом.
Краевед сделал паузу и задумался. Чувствовалось, что он искренне хочет мне помочь. Значит, обязательно поможет.
– В 1767 году Симбирск посетила Екатерина II. Город произвёл на неё столь удручающее впечатление бедностью и неустроенностью, что она прервала своё путешествие и вернулась в Москву. А ведь хотела плыть до Астрахани. Императрица даже написала отсюда Вольтеру: «Я теперь в Азии.»
ebooksa